Двадцать второго, наконец, двинулся к
своему имению, забив и багажный отсек, и салон ящиками с бутылками
– все виды акавиты и «Рысюхи», той, которая местная реплика виски,
светская жизнь ожидается бурная и активная, так что – пригодится,
всё равно порожняком еду, один чемодан с вещами – не в счёт, а уж
тем более – саквояж и меч. Первого февраля будет воскресенье, но
уже второго потребуется приступить к учёбе. И за оставшиеся десять
дней нужно сделать броневики для дружины, посетить с визитом двух
соседских баронов и принять их у себя, а также засвидетельствовать
почтение графу Сосновичу. А ещё не мешало бы побывать на изнанке –
не просто заглянуть, а внимательно всё осмотреть и проверить. Как
всё успеть? С другой стороны, а чего я хотел – каникулы же, значит,
работы подвалит из расчёта на двадцать пять часов в сутки. Вот мне
что интересно и одновременно страшно узнать: когда учёба
закончится, это проклятие будет снято, за отсутствием в моей
дальнейшей жизни такого понятия, как каникулы – или, наоборот,
сочтёт всю эту самую жизнь сплошными каникулами? Боюсь, что во
втором варианте я долго не протяну.
[1] Пара
после интимной близости. Он:
– Можно, я буду звать тебя Ева? Ты у
меня первая!
– Тогда я буду звать тебя
«Москвич».
– Почему?!
– Ты у меня четыреста
двенадцатый!
Да, анекдот тех времён, когда
«Москвич-412» был новинкой.
В Дубовом Логе меня ждал протопленный
дом и горячий обед. Правда, про обед я узнал чуть позже. Загнав
фургон в полуподвальный гараж, смог по достоинству оценить идею
деда с такой планировкой, которая открывала проход из гаража к
лестнице и оттуда – в жилую часть дома. Не выходя на улицу, ага.
Юркнуть из тёплого автомобиля в тёплый дом, только ворота закрыть –
нажатием кнопочки. Разврат, конечно, и барство – но так и я сейчас
барин, причём настолько, что даже кнопочку за меня нажимает
дружинник, тот самый, который, собственно, ворота мне и открыл.
Мелочь, вроде, но дед сразу сделал
несколько выводов: во-первых, дом охраняется – ну, или это
убедительно имитируется; во-вторых, есть наблюдение за подъездами,
а в-третьих – есть связь между постами и командованием дружиной. То
есть – служба налажена и поставлена как следует. Ивану Антоновичу –
жирный плюс по службе, и даже не один.
А стоило подняться по лестнице в
главную прихожую, если это помещение можно так назвать, как я был
обнят, расцелован и утащен в гостиную. Успел только отдать пальто
появившейся в доме горничной – женщине лет тридцати пяти на вид.
Ну, разумеется, и заметил, что этот, как дед называет – холл, был
отделан и обставлен мебелью – сложно не заметить разницу с голыми
бетонными стенами. Гостиная также разительно отличалась от себя же
прежней и была очень похожа на ту, что в Могилёве, только площадью
побольше. Когда я это высказал, в порядке комплимента, Маша только
вздохнула тяжко.