И Ванесса счастлива, и причём так, как дышит – где-то на грани осознания. Счастлива и горда тем, что будет частью общества и приносить пользу; счастлива тем, что несёт отцу на работу в Дом обед; что может бежать сейчас по дороге, и ветер – в лицо, и столько всего впереди до старости, которая наступит в двести! Если не позже: мама всегда говорит, что в двести жизнь только начинается…
Дорога не идёт прямиком в здание, а заходит на небольшую площадку для лётов. Такой крюк! Ну вы тоже поймите, Дом только называется так – Дом, а считай – небольшой город. Чтоб с башенки на башенку добраться, иногда машинами пользуются, сама видела!
Так вот, дорога сворачивает, а Ванесса уже торопится: обед, скорее всего, уже начался. Поэтому она спрыгивает с дороги на траву: та щекочет под коленками.
Ванесса бежит через поле к Дому. Авоська не тяжёлая, но бежать, прижав её к груди, неудобно: девушка смешно помогает себе плечами, размахивает ими.
А потом перед ней падает человек. Падает некрасиво, страшно – лицом вниз, скрючившимися пальцами взрезав воздух. Ванесса не успевает понять, откуда он взялся, – спасибо ещё, не наступила! Теперь спрашивает с тревогой, по-прежнему прижимая к груди авоську:
– Вы в порядке?
…Оттолкнув Роба, в последний момент он сам успел упасть.
В глаза ударил яркий свет. «Ослеп» – промелькнуло в голове; зачем-то он осторожно поднял голову. Ощупал веки. Не ослеп. Попытался открыть глаза – открылся только левый. Он ожидал увидеть робот-конвой – жалящие фонарями силуэты на фоне багрового и серого.
Вокруг была – поляна. Зелёная. Ровная. Без рваных ран. Без выпущенных наружу камней и торчащих, как старые зубы, обломков. Перед глазами метались целые, здоровые, сильные травинки.
Он такое видел только во снах.
– Вы в порядке? – повторил звеневший колокольчиком голос.
Он повернул голову и усилием воли сфокусировал взгляд.
Над ним стоял ангел. Его нежные крылья спадали с плеч и чуть трепетали от ветра; его лицо, белое, обрамлённое тяжёлыми тёмными прядями волос, неземное, всеми чертами выражало сострадание – точно все на свете иконы писали с него.
Ангел протягивал ему руку.
И он отшатнулся. Закричал:
– Я не умер!
– Позвольте, я только помогу встать, – говорит Ванесса, шагнув к незнакомцу и по-прежнему протягивая руку. Она улыбается.
Он перекатывается на спину и кричит ещё истошнее и невнятнее.