– Увы. О
таком никогда не слышал. Если бы ты не сказал, я бы даже не смог
назвать тебе этап Императора. Это тщательно охраняемая тайна. Что
кается твоего вопроса, всё просто. Из всех возможных кандидатов на
эту роль сейчас больше всего подходишь ты, – признаётся Кантор. –
Ты смог одолеть одного из легендарных мастеров современности,
выступивших на стороне предателей, - Саярна Юдзая. А ведь он достиг
этапа Рубинового Феникса. Таких адептов в Империи можно пересчитать
по пальцам одной руки. Из всех, кто сейчас на нашей стороне или в
перспективе может присоединиться, ты самый сильный.
– При всём
моём желании разорвать этот порочный круг, я пока недостаточно
силён. Да, Саярна я действительно прикончил и сам достиг этапа
Феникса, – честно признаюсь я, – но Император единственный из ныне
живущих и известных практиков, сумевший достигнуть этапа Ониксовой
Черепахи. И для начала мне нужно понять, насколько большой разрыв в
силе лежит между нами.
– На какой
ступени Феникса ты сейчас находишься? – собеседник взирает на меня
с надеждой. – От этого зависит многое.
Я пожимаю
плечами:
– Пока сам
не могу понять. Битва с Мен Талосом, позволила мне прорваться сразу
через несколько ступеней и достигнуть нового этапа, но я
затрудняюсь дать точный ответ, – касаюсь рукой груди. – Всё ещё
привыкаю к этому чувству, да и ядро пока ещё не так стабильно,
чтобы делать выводы.
Кантор
поднимается и бросает:
– Это легко
решить.
– Погоди,
принеси заодно ароматическую палочку. Хочу понять, сколько мне
осталось.
Кивнув,
майор исчезает за дверью, я ещё раз погружаюсь в собственные
ощущения. Меридианы полнятся Ки. Каждый вдох прогоняет по ним
огромные объёмы энергии, а ядро, словно печь сталевара, пылает,
наполненное тягучей и пугающей мощью. Однако вместе с чувством
восторга ощущаются и последствия моего роста. Жизненная нить
истончается ещё сильнее, словно моя связь с этим миром постепенно
тает.
Я вырываю
несколько волосков со своей головы, и в маленьком пучке вижу
множество седых. Да… Сила никогда не даётся бесплатно. Мне бы
зеркало, но, жаль, в этой комнате его нет.
Кантор
возвращается довольно быстро. В его сухих пальцах зажата
металлическая табличка с десятью бусинами. Похожая на ту, что
когда-то передавали мне стражи у входа столичные врата.
– Думаю, ты
знаешь, что тебе делать.