А вокруг суетились люди, вызывали полицию и скорую, помогали мотоциклисту, оказывали ему первую помощь. У Ники никого не было. Уже не было. Люди отошли от Ники. Отходили от нее, как-то странно крадучись и виновато сутулясь, удалялись прочь.
Я подбежал, подошел, через силу и неуверенно приблизился к Нике.
Опустился перед ней на колени, как будто просил у нее прощения, за всю эту странную ситуацию. Я приподнял ее голову. Посмотрел в ее лицо. В её уже бледное, но столь прекрасное и родное мне лицо.
Это была мгновенная смерть.
Моей ладони стало тепло и влажно от крови, но я все держал и держал ее голову. И я как-то особенно нежно, но в тоже время пристально, напряженно и упрямо всматривался в ее лицо.
Я хотел сфотографировать, запечатлеть, запомнить Нику в этот ее последний миг, присутствия здесь, чтобы всю свою жизнь помнить этот момент разлуки с моим самым любимым человеком, ибо я знал, что Ники со мной уже нет. Она еще здесь, но и уже не со мной, не с нами.
Или может я просто хотел запомнить эти синие огромные глаза, которые широко раскрыто смотрели в бездонное красивое осеннее нью-йоркское небо.
И глаза Ники в тот момент были намного глубже и бездоннее этого неба.
И в них, в этих бесконечно красивых глазах, раскрыв свои шесть крыльев и сияя духовным светом, был четко виден Шестикрылый Серафим.
Я понял, Ника уходит, и Высший Ангел сопровождает ее. Теперь она принадлежит другому миру, миру вечности и любви, а мне остается мир, в котором, за одно мгновение, погасли все добродетели.
И я должен принять её смерть, благословить и отпустить ее из своей жизни. Ну, может быть не прямо сейчас, но все равно должен буду это сделать…
Так я запомнил Нику, и как она покинула нас. Меня.
Моё сознание отказывается принимать, что Ника оставила этот мир совсем по-другому.
Она уехала. Ее уговорила подружка поехать на один из океанских островов и поработать там хостес в караоке баре. Даже не поработать, а больше отдохнуть на океане, на прекрасных пляжах, щедро обласканных теплым солнышком и покрытых белым серебристым песком, и, с грациозно нависающими над бирюзовыми волнами теплого океана, пальмами.
Рай на Земле и никак иначе.
Поэтому Ника и согласилась. Как я ее не отговаривал. Она отпраздновала со мной и всеми своими друзьями свой двадцать первый день рождения и с подружкой улетела на неделю-две. Только потом, по приезду сюда, ее подруга рассказала мне историю смерти Ники.