Последние две недели вопросы самой себе вслух стали нормой. Разумных собеседников в лесу не попадалось, а вспоминать молодость в шкуре морской свинки и заводить дружбу с лесными грызунами желания не появлялось. Иногда, правда, отвечал тот – Глубинный. Сначала Чини даже подумала, что дело в забродивших на солнце ягодах. Но нет. Он приходил, лишь когда она действительно в нём нуждалась.
Ответы Его были таковы, что забывала вопрос.
Вообще задавать вопросы Ему следовало лишь в крайнем случае и только если уверена в достойной цене и значимости своего вопроса. На мелочь всегда может ответить внутренний говорун. Этого только свистни. Иногда, устав от бормотания «говоруна» и редкого шёпота «глубинного» бард поддавалась порывам излияния души. И просто пела песни, от себя. Делилась ими с миром, со всеми живыми обитателям и просто с природой, дорогой. Даже себе. Той частице, которая осталась неделимой на собеседников, которых становится всё больше и больше с каждым днём одиночества в душе.
Порыв петь приходил всегда неожиданно. Это просто выбиралось наружу, существовало какое-то время вне, и так же быстро исчезало, как появлялось. Вот и в этот раз губы вдруг зашлёпали, забормотали. Не сдерживая порыва, понеслись слова. И не сразу в них можно было различить, говорун это или тот, внутренний, настоящий.
Я вижу свет.
Но он далёк, а я во тьме.
Я вижу снег,
Но он не тает по весне.
Да, жизнь моя не так легка,
Как ветра стать —
Я не могу реальный мир принять.
И человеком снова стать.
Ещё два шага!
И я прозрею на пути.
Ещё немного!
Мне будет так легко идти.
Мир за плечами,
А я глуха, слепа, в беде.
Но что так ноет?
Напоминает о тебе.
Я не одна!
И разум так устал от слов.
Я не одна!
Я одиночка средь миров.
Да, я жива!
И эта жизнь подобна сну.
Эй ты, постой!
Я разбужу молитвой слов!
Ещё два шага!
И я прозрею на пути.
Ещё немного!
Мне будет так легко идти.
Мир за плечами,
А я глуха, слепа, в беде.
Но что так ноет?
Напоминает о тебе.
Бард с длинными, заплетёнными в две косы волосами, освобождено вздохнула и, отходя от внутреннего порыва, стянула сапоги. Усталое тело медузой сползло с сумки и распласталось на валуне. Спиной ощутила горячий прогретый камень. Кости довольно заныли.
– Интересно, Лютый за долгие годы одиночества пришёл к тем же выводам? Каково это ощущать, что тебе приносят жертвы? Каково чувствовать их вкус крови на своих губах? Какого быть полновластным хозяином своего клочка земли? Но всего лишь клочка. – Чини сплюнула. Плевок подлетел на метр над камнем в небо, и ветер вернул его обратно, размазав по лбу. Бард скривилась, утираясь рукавом. Изменились и мысли. – Как ограничен нынче демиург. Может ли он править миром, если прикован к одной точке? Имеет ли он права диктовать всем свои условия, если сам никогда не покидал насиженного места? Ведь лишь постоянное движение не дает застояться. Только проточная вода не гниёт по болотам!