К концу второго дня стало ясно, что добиться нужной информации от немца не удастся. Просто он, видимо, действительно ничего не знает. Мелкая сошка, всего-навсего унтершарфюрер, нижний чин во всей их иерархической цепочке фюреров с различными приставками.
* * *
Когда Вилор с Таней сообщили об этом Коновалову и Портнову, Иван, ни на секунду не задумываясь, подытожил:
– Всё понятно. Осталось эту мразь расстрелять без промедления!
Все замолчали. Вилор нервно кусал губы. Взгляд Тани был обращён куда-то в сторону, и Скубжевский никак не мог увидеть выражение её глаз. Комиссар Портнов молчал. Видимо, отнёсся к словам командира как к неизбежности, пусть и неприятной.
– Вилор, приказываю привести приговор в исполнение.
У Скубжевского перехватило дыхание. Перед глазами забегали по кругу цветные круги. Он еле устоял на ногах, хотя заметно качнулся сначала в одну сторону, а потом, как маятник, в противоположную.
– Кто, я? – произнёс Вилор ещё более тихим шёпотом, чем Зайдлиц на допросах.
– А что, кишка тонка? – издевательски вопросом на вопрос ответил Коновалов, смотря при этом на Таню.
В этом взгляде Ивана царило нескрываемое желание унизить Скубжевского в глазах девушки. Но Вилору сейчас было всё равно, что подумает Таня, он просто забыл на время о существовании Сёминой на белом свете.
– Товарищ старший лейтенант, – звенящим от напряжения голосом официально произнёс Скубжевский. – Я военнослужащий Красной Армии, а не палач.
– А я, значит, палач? – взорвался Коновалов. – Ты чистенький, в белых перчаточках, а мы вот с комиссаром в дерьме копаемся. Так, что ли?.. Младший лейтенант, я Вам приказываю расстрелять фашиста Зайдлица как совершившего тягчайшие преступления против нашего советского народа!
– Вы не можете мне такое приказать. К тому же я не Ваш подчинённый, у нас своё командование в центре есть, – Вилор страшно побледнел, но одновременно обрёл уверенность в голосе.
– Я старший по званию! А приказ старшего по званию – закон! – чеканил слова Коновалов. – Понятно? Ваше счастье, младший лейтенант, что Вы задание центра выполняете, а то бы я Вас самого перед строем расстрелял за трусость и неисполнение приказа!
Лицо Вилора сделалось мертвенно-пепельным.
Портнов подошёл к Коновалову и легонько обнял его за плечи.
– Иван, перестань, не горячись. А Вы, – перевёл комиссар взгляд на Вилора, – идите сейчас отсюда от греха подальше.