Дверь открылась с хрустом и скрипом.
Снежный рыцарь вошёл первый.
– Вовремя мы вернулись.
Супруг махнул рукой куда-то вперёд, наверняка предлагая заняться
делом – развести огонь, а сам взялся за огниво и рожковые свечи.
Зажёг две и вдел их в металлические крепления на стенах. И одну в
люстру на цепи.
Я оглядела комнату, открывшуюся взору позади маленьких
квадратных сеней. Разуваться по такому холоду – не очень хорошая
идея, но я на всякий случай спросила:
– Мне пройти в обуви?
– Да, разуваться только в спальне.
Согласно кивнула и наконец узрела сбоку нечто вроде печки. Так
это не холл, а кухня? Или комната совмещена? Понять было сложно, но
я позже со всем разберусь. Прошла и достала из стоящей внизу
поленницы сучья и небольшое брёвнышко. Взяла кочергу, висящую на
крючке рядом, и отодвинула в сторону совсем остывшую золу и старые
головешки.
Надо будет почистить печь, чтобы меньше чадила. Но сейчас
поскорее бы согреться.
– О-о-огниво, – попросила я, не найдя ничего похожего
поблизости.
– Иду, – отозвался сир Элиас.
Не успела отойти, как вдруг оказалась в маленьком плену. Супруг
склонился вниз и, приобнимая меня, пристроил у хвороста маленький
кусочек соломы.
Чирк! И языки пламени заплясали на сушняке. С удовольствием
подставила пальцы теплу, чувствуя неприятное покалывание на
коже.
– Надо помазать жиром, чтобы не шелушилась, – услышала
я тихий голос рыцаря.
Он по-прежнему стоял позади и обнимал, греясь у огня.
– Теплее, не правда ли?
Будто оправдался. А я замерла, не зная, как себя вести. Боялась
оттолкнуть неуместными словами.
– Да…
Только и позволила себе тихонько согласиться. Ведь он прав. Так
действительно теплее и приятнее – стоять и греться у занимающегося
огонька.
Но вот следующие слова рыцаря навели меня на мысль об
ошибке.
– Скажи, ты растопила печь, чтобы приготовить еду? Не
устала?
– Я… А есть?
– Если устала, можем перекусить вяленым мясом, припасено
несколько кусочков. И вроде бы сыр был. А уже завтра я пришлю к
тебе местного парнишку, который может сбегать на рынок за
покупками.
Не хотелось ему перечить, но мысль о сухомятке вызвала в моём
животе одновременно голодный спазм и будто тяжесть.
– Я могла бы что-то приготовить.
Перевела взгляд и заметила притаившуюся в уголке на столе рыжую
крупную тыкву.
– Я могу её запечь и, если есть мука, сделать лепёшки с
семечками.