Мы на пару с Настаей залили кипятком и отскребли номер.
Буквально отскребли, большими кухонными тесаками. Окна отмыли с
яблочным уксусом, старые занавески пришлось пустить на тряпки,
постельное белье отправить в стирку, а вот одеяло, тюфяк и подушку
- сжечь. Ни шанса клопам!
- Настая, ты знаешь, кто раньше владел "Волками"? Я же вижу, что
изначально здесь было хорошо, чисто и очень умно устроено. Да и
совсем уж в упадок не успело прийти.
- Родителям нашего хозяина. Они погибли года три назад, я тогда
еще не работала здесь, ходила беременная Лизаей. Это потом я сюда
пришла, когда уже третий родился, а муженек свалил матросом на
"пассажирнике", якобы заработать, да так и не вернулся, понравилась
вольная жизнь, видно...
Настая отвлеклась на личные переживания и с утроенной силой
принялась тереть окно. Я уже поняла, что жаловаться на жизнь она
может бесконечно. За то время пока мы отскребали пол и стены, я уже
знала практически всю историю ее жизни. Сейчас главное, не дать ей
соскочить с темы.
- А как они погибли?
- Баржа влетела в причал, на котором они были. Там никто не
выжил. Встречали товар редких специй для трактира. Раньше знаешь
как в "Снежных волках" готовили?! Это место считалось одним из
самых лучших. Тларг-то все-таки не торговец и не кухарь, даром, что
вырос здесь. Он полжизни наемничал. Дела перенимать не хотел.
Думал, что еще все успеет: нагуляться, жениться, дела принять.
Потомки перевертышей же живут гораздо дольше нас, людей. Что для
них наш срок жизни...
Настая тяжело вздохнула и продолжила уборку, а я задумалась. Ну,
допустим, что я тоже не совсем человек, я же только выгляжу на
семнадцать людских лет, а так, мне уже ближе к тридцати. Хотя
ходить с наивной мордахой мне уже не так долго осталось. После
родов мы начинаем взрослеть быстрее.
Как только мы закончили с комнатой, а я успела покормить сына,
на кухню вошел Тларг.
- Рина, у нас очень важный постоялец. Господин Жар крупный
торговец, он останавливался здесь еще при моих родителях. Мама
держала кухню и чистоту под контролем и он здесь только по старой
памяти. Комнату он уже оценил, надеюсь, оценит и обед. Мих, -
обратился он к кухарю, - позволь Ринке сегодня заняться готовкой,
помогай и слушай.
Сказать, что мы удивились, ничего не сказать. По вытянувшемуся
лицу Миха стало понятно, что идея ему не нравится. Хотя мою
расторопность и чистоплотность он уже успел оценить после утренней
уборки.