Беременная.
Это значит, что у Мильюшки появится сводный брат или сестра. Я подумала, что должна рассматривать эту беременность не с точки зрения своего горя, а с точки зрения дочери. Я хотела, чтобы Мильюшка продолжала поддерживать нормальные отношения со своим отцом, а следовательно, и с его беременной подружкой, с которой наверняка придется рано или поздно познакомиться. Я решила проявить инициативу и мило попить кофейку с будущей семьей Яапа.
Мы вчетвером довольно чопорно посидели в кафе на улице Мидденвег. Толку ни для кого в этом не было, а Мильюшка никак не могла сообразить, как ей относиться к этой странной даме, радостно рассказывающей, что скоро у нее появится «братик или сестренка».
– Мамуль, кто эта женщина? – прошептала она мне на ухо.
– Это папина новая подружка, у которой скоро будет ребенок, понимаешь? – сказала я, чувствуя неловкость оттого, что со мной шепчутся.
– А, ну да, – ответила дочь, и было видно, что она вряд ли что-то поняла.
Через полчаса мы с облегчением распрощались. Мы с Мильюшкой пошли к моей машине, и я попыталась изящно подытожить встречу.
– Как чудесно иметь маленького братика или сестренку. Ты будешь так рада!
– Наверно, – безразлично ответила дочка.
Порадоваться Мильюшке не пришлось: и эту женщину очень скоро сменила следующая. Яап бросил ее так быстро, что она никогда не сообщала ребенку, кто его биологический отец.
Тем временем я переехала в дом в приятном районе Ривиеренбурт, населенном в основном представителями среднего класса. Нам с Мильюшкой очень там понравилось. У нее сложились ровные отношения с отцом, и меня это радовало.
Каждую среду он забирал ее из школы, и они проводили время вместе, а к ужину он завозил ее домой.
Однажды вечером, когда Яап зашел к нам, я сказала:
– У нас на ужин салат из цикория. Будешь?
– Нет, спасибо, но нам нужно поговорить, – мрачно заявил он.
– Давай, а что случилось?
– Ты ведь знаешь, что моя работа в клубе близится к концу, верно?
Да, я знала, потому что Вим заезжал сообщить мне об этом. Он был в бешенстве: Яап устроил форменный финансовый бардак.
– Он воровал, урод, поэтому на выход. Он полностью угробил бизнес, все, что его волновало, – это кому бы еще присунуть. Козлина гребаный!
Из-за яаповских дел я получила взбучку. Я постоянно просила его вести себя разумно, но ему было плевать, и он продолжал в своем духе. Поэтому мне было понятно, что конец не за горами.