– Незаконных вложений не имеется?
– Моя не понимат.
– Деньги, наркотики?..
Кореец молчал.
– Отравы нет?
– Разве можно…
– Ирина! – позвал Данила секретаршу и, когда та вошла с чашкой чая, кивнул на пакет: – Просмотрите, зарегистрируйте. Он плохо говорит по-русски. Завтра дадите мне в почту. – И, глянув на посетителя, спросил для верности: – Может, на словах что-нибудь? Сможешь?
– Долго говорить… Моя домой далеко ехать.
– Откуда же вы?
– Завтра читай.
– А сам?
– Найдёшь меня, нужен буду, – и развернулся к двери.
– Адрес, адрес!.. – бросилась за странным посетителем Ирина.
Но корейца и след простыл.
Знал бы Ковшов, что жутким видением тот явится к нему ночью…
В записке пять корявых слов: «Найди меня, хозяин. Много скажу». На конверте ребус: «КИМ».
Проверили архивы за текущий и последние два года, всю переписку по жалобам и заявлениям, переворошили журналы входящей корреспонденции – талмуды, имевшие малейшее отношение к содержанию, смыслу, наконец, к почерку на клочке бумажки, таившейся в конверте корейца. Ничего близкого!
Ирина металась, как тигр в клетке. Смотрительница за канцелярией напоминала укротителя, не хватало кнута. Не подходи!
Подняли уголовные дела за последние несколько лет, материалы на без вести пропавших, нераскрытые убийства с корейскими фигурантами. Пусто!
Ковшов мотал нервы – спешил в обком, а мороки не виделось конца, заведующий административным отделом обкома, в прошлом транспортный прокурор Шундучков, которому Данила позвонил и поинтересовался насчёт повестки заседания бюро, удивился, что тот ещё не в обкоме, и процитировал не без ехидства: «Прокурор без монокля, обязан знать и зрить всё и окля». И когда успел нахвататься наглости? Не так давно, ходя в прокурорах, шляпу за версту скидывал, а с необъяснимым попаданием в команду Дьякушева словно заново родился. «Испортила власть или притворялся?» – поморщился Данила, отложил трубку телефона и крикнул, раздосадованный безрезультатными поисками:
– Ирина Алексеевна! Я уезжаю. Обязательно надо отыскать следы того корейца. Будет результат – звоните в приёмную обкома. Элеонора Емельяновна мне передаст в перерыве.
– Что это вы, Данила Павлович, в розыски ударились? – Лилейный голосок Шундучкова запел в трубке, впопыхах забытой Ковшовым на столе. – Документики потеряли? Непростительно, непростительно первому заму…