— Неладно получилось… — буркнул хозяину один из спутников, по
виду казак.
— Пустое, — отмахнулся тот, — сейчас вечер, а его спутники
пьяны. До утра не хватятся, а мы уж далеко будем. К тому же
шляхтичи частенько бьются до смерти такими штуками из-за всякой
мелочи. Одним больше, одним меньше…
— Все же вам не стоило показываться в польском лагере самому.
Как я и говорил, вас все же признали.
— Ничего страшного ведь не случилось?
— Вам не будет всегда так везти... — проворчал казак, потом
обернулся к своему товарищу, везущему Корбута. — А что с этим
делать — может, того?
— Пока нет, этот малый может нам пригодиться.
— А если поднимет шум?
— Так и смотри, чтобы не поднял.
Получив приказ, второй казак, недолго думая, легонько тюкнул
Янека по затылку, и свет померк в его глазах.
В просторном тереме князя Лыкова нередко собирались гости. Борис
Михайлович слыл хлебосольным хозяином, так что же тут
удивительного, что с охотой к нему люди шли. И поскольку
придерживался он старины, и с выскочками, выдвинувшимися при новом
царе из простецов, дружбы не водил, то и гости его были таковы, как
он сам. Люди солидные, хорошего рода-племени, не то что иные и
прочие. Вот и нынешним вечером навестил боярина не кто-нибудь, а
сам князь Хованский. Приехал он, правда, тайком, без многочисленной
челяди. Да и одет в простые кафтан и шапку, а не в богатые ферязь и
горлатку## .
## Горлатка — высокая боярская шапка, отделанная лисьим, куньим
или собольим мехом. Мех брался с горлышек, отсюда и название.
Впрочем, гостеприимный хозяин встретил его с почетом, усадил на
лучшее место, подвинув пришедших ранее. Ну а что делать? Такой уж
порядок заведен на Святой Руси, не мы его ставили, не нам его и
нарушать.
Поскольку за пустым столом сидеть — только бога гневить, то
подали гостям и вина дорогого фряжского, и закусок разных. Но
немного, ведь не есть пришли… Разговоры как обычно начали с того,
что раньше, мол, было хорошо, а вот теперь совсем последние времена
настали. «Раньше» — это, понятное дело, при царе Федоре Ивановиче,
тот, дескать, и роду царского был, и лучших людей не обижал почем
зря. Про батюшку его, впрочем, вспоминать не стали. Да и то,
правда, зачем к ночи-то? Вспомнив о делах былых, перешли к
нынешним. Тут, конечно, у каждого своя болячка. У одних новый царь
чин прежний не сразу признал, у других вотчину, самозванцем
жалованную, приказал вернуть. Третьим просто не по нраву, что царем
немца выбрали, хоть и Рюриковой крови. Четвертых служить заставили
не там где хотелось, а где приказано, а это ведь обидно.