Большая мужская ладонь ложится на затылок. А потом я одним резким движением ложусь на капот. Теперь я на лопатках.
Набираю побольше воздуха в легкие, втягиваю со свистящим шумом.
— Кричать будешь? — Мирон нахально трется носом о мою щеку и будто…дышит?
— Буду. Очень громко.
Мне тяжело под ним. Он навалился своим телом, большей частью веса.
— Помогите, спасите, насилуют? — кривит губы, ниже нагибается.
Теперь вообще некуда деваться.
— Помогите. Спасите. Насилуют… — шепчу сипло, запрокидываю голову, в очередной раз избегая поцелуя.
— Нехорошо людей обманывать, Диана. Придется сделать так, чтобы последнее стало правдой.
7. Глава 7
Я открываю рот, чтобы закричать, но на него тут же ложится горячая ладонь.
Фу, микробы. Он этой рукой вообще-то дверь открывал и в лифте нажимал на кнопку. Кривлюсь и пытаюсь укусить Мирона, но он только сильнее наваливается. Еще чуть-чуть, и дышать мне будет действительно трудно.
Черт возьми, почему он столько весит? Вроде ведь не страдает лишним весом, а сдвинуть с места такую махину все равно не представляется возможным.
— Убрать руку? — дразнит меня своим дурацким вопросом, свободная ладонь протискивается под мою спину, и Мирон заставляет меня вжаться сильнее в твердую грудь.
Медленно киваю, скосив взгляд вниз.
— Мы нарушаем общественный порядок, — говорю, когда движению моих губ больше ничего не мешает. — Это хулиганство, оно наказывается штрафом либо арестом до пятнадцати суток. А в случае если нас нечаянно застукают дети…
— Сексуальная мелкая зубрилка, — перебивает меня Мирон, сверкая нахальной улыбкой.
Он утыкается лбом в мое плечо и тяжело дышит. Постепенно дыхание возвращается в норму, пальцы больше не впиваются в мой бок с таким вибрирующим напряжением, он успокаивается, переместив на локоть большую часть придавившего меня веса.
— И какой же там штраф, зефирка? Я разорюсь?
— До двух с половиной тысяч вроде бы…
— Долларов?
— Вообще-то, мы живем в России, здесь другая валюта.
— Тогда, думаю, можно и рискнуть, уж два с половиной рубля на тебя я найду, — он опять смеется надо мной, намекая на недоразумение, произошедшее несколько дней назад.
Вздрагиваю, когда Мирон снимает со своего плеча мою руку и прикасается губами к костяшкам по очереди.
— Пошли греть твои лапки, трусишка, а то замерзнешь окончательно, будешь потом сопливить.