Митька невнятно мотает головой.
Ну ничего. Разберёмся.
На последних двух улицах не
оказывается ничего интересного. Домик местного мельника и пекарня,
которой занимаются его жена и дочери. Пекари встают ещё до
рассвета, работают с самого раннего утра. Сейчас у них время
заслуженного отдыха, поэтому я решаю не мешать им и зайти
познакомиться как-нибудь в другой раз.
А ещё мне дико интересно, откуда у
Митьки такая реакция на вопрос о колодцах.
– Так! Ну что же. Самое главное я
увидел. Теперь пора делом заняться. – Встаю посреди улицы и
оглядываюсь. – Где здесь ближайший колодец?
– А можно не нужно? – испуганно
спрашивает Митька.
Ещё интереснее.
– Ты чего? Боишься что ли?
Митька молчит. Кивает, но молчит.
– Чего там бояться? Максимум,
какой-нибудь водяной балуется. Или русалка в подземных водах
заблудилась.
Митька смотрит на меня, как на
умалишённого.
– И вам не страшно?
– Нет.
– Совсем-совсем?
– Совсем-совсем, – отвечаю я и,
предугадывая следующий его вопрос, добавляю: – Правда-правда. – И
на всякий случай говорю ещё: – Честно-честно.
Митька испускает страдальческий вздох
и просит:
– Глава Ксандр, а может не надо в
колодец смотреть? Давайте вы просто дорогу до речки расчистите и
всё. Мы оттуда воду возить будем.
Я молчу, всем своим видом показывая,
что сдаваться не намерен.
– Я сам воду… Возить…
Голос Митьки становится всё более
тихим и нерешительным.
– Колодец где? – строго спрашиваю
я.
Митька сдаётся, испускает ещё один
страдальческий вздох и указывает в сторону соседней улицы.
– Веди!
Мы подходим к колодцу. Вернее, к тому
месту, где он мог бы располагаться. Окраина деревни, вокруг ни
колодца, ни колонки, ни водонапорной башни.
Стоим. Смотрим на пустырь, густо
заросший бурьяном. Чуть поодаль, с чьего-то заднего двора за нами
наблюдает грустная одинокая корова.
Но прямо перед нами ничего нет.
– Но здесь же ничего нет! –
возмущаюсь я.
– Здесь он. Зде-есь, родименький…
Митька сходит с дороги и начинает
ходить кругами и громко топать ногой по земле. С недоумением
наблюдаю за странным ритуалом и понимаю, что парнишка делает, лишь
тогда, когда вместо глухого «топ» раздаётся гулкий звон, уходящий
глубоко в землю.
Митька тут же отпрыгивает как можно
дальше. Он весь дрожит. Вытягивает руку и указывает на то место,
где только что стоял.
– Он там! – говорит он напуганным
голосом.