— Женюсь, тётка Наталья. Непременно.
— Когда?
— После окончательной и безусловной победы добра над злом. Что
стоишь? — я повернулся к терминатору. — Бери покупки, тащи на
кухню. Вон туда! — я показал направление.
Терминатор невозмутимо подошёл к коляске. Принялся выгружать
корзины, кульки и свёртки. Корзины повесил на двустволку, которую
закинул на плечо, кульки и свёртки сгрёб в охапку.
— Осторожней, ирод! — прикрикнула тётка Наталья. — В той
корзинке — яйца перепелиные! Ежели побьёшь, я тебе самому яйца… —
тут она осеклась, задумалась и внимательно осмотрела
терминатора.
Тот потопал в дом.
— Тётка Наталья, ты ему дорогу покажи, — попросил я. — В первый
раз — надо показать, потом запомнит.
— Ишь, — восхитился подошедший Данила. — А дрова рубить его
можно приспособить?
— Да можно. Почему нет.
— А бельё полоскать? — заинтересовалась Маруся.
— Вот тут уже проверять надо. Теоретически — заржаветь не
должен… Ладно. Я понял, что игрушку вам приволок знатную.
Развлекайтесь на здоровье, надоест — отгоните в конюшню. Только
смотрите, чтобы Тварь ему со злости не откусила ничего. Это
всё-таки опытный образец, в единственном экземпляре существует. А я
пойду делом займусь, в потолок поплюю.
Я поднялся к себе в башню. Перед тем, как начать плевать в
потолок, убрал в сейф три серебряных подстаканника, которые забрал
из дома Троекурова. Присоединил к тому, что уже лежал в сейфе.
Сердцем чуял — это какая-то охренительно полезная штука. Но к чему
её приспособить, пока не понимал. Так же, как прочие сокровища,
содержащиеся в сейфе: странное содержимое «консервных банок».
Ладно. Потом разберёмся. Я плюхнулся на кровать, но потолком
заняться не успел. Вырубился.
Когда проснулся, понял, что вечер успел смениться утром. Над
дальним лесом, который потихоньку начинал желтеть, поднималось
солнце. Нормально так подрых.
Я вышел на балкон. И увидел терминатора. Он ходил туда-сюда
вдоль каретного сарая и качал на руках младенца. Младенец
безмятежно спал.
Вот это я понимаю, нянька! Молодцы Данила с Груней. Хорошо
устроились, с этакой подмогой хоть пятерых рожай.
Я облокотился на перила, решая сложный вопрос: пойти подрыхнуть
ещё, или сначала спуститься вниз, нарыть в столовой вкусняшек, а
потом подрыхнуть ещё? Но решить не успел. Посреди двора, на
обозначенном заградительной лентой Знаке образовалась внушительная
фигура.