— Трупы? — огляделся Линар.
— Что, некромантическую ветку никто не качает у вас? Ладно,
скажите спасибо, что я здесь. Сейчас исполним.
Я подошёл к изувеченному трупу и сперва его поправил. Костоправ,
Заживление — все дела. Чтоб было, что оживлять. А уже потом
кастанул Воскрешение.
Мертвец дёрнулся, открыл глаза. Нормальные, кстати говоря,
человеческие глаза. И радужка на месте, и зрачок.
— Доброго времени суток, — поздоровался я. — Что вы можете
сказать о произошедшем здесь безарбузии?
— Ар-р-ргх! — сказал мертвец.
— Я вас услышал.
Ещё одно Заживление, ещё один Костоправ.
— Ещё раз. Что здесь случилось?
Мертвец зашевелился более осознанно, сел и уставился на меня,
будто раздумывая. Я не мешал ему собираться с мыслями. Как-никак,
не каждый день умираешь и воскресаешь. Наверняка специфические
ощущения, требуют осмысления и рефлексии.
— Убили всех, — родил мужик кэпскую мудрость.
— Конкретно тебя кто убил?
— Какие-то. Упыри, наверное, а может, вурдалаки — не понимаю в
них. Я на крики выскочил, они меня и схватили. Руки-ноги поломали,
кровь давай пить. Тут я и умер.
— Больше никого не видел?
— Никого.
— И не слышал ничего?
— Ничего.
— Ясно. Свободен.
Мужик рухнул в объятия смерти. Линар поглядел на меня с плохо
скрываемой надеждой.
— Может, всё же упыри бойню учинили?
— Тебе видней, ты тут дольше. У всех мертвецов следы укусов?
— Ну… есть у некоторых…
— А зрачки от упырьего яда пропадают?
Линар сплюнул и выругался. Сам уже понял, что цепляется за
соломинку, и как жалко это выглядит.
Я окинул взором масштабы разрушений. Н-да… Всех воскрешать —
воскрешалки не хватит. Мана-то некисло просаживается от таких
заходов. И что я узнаю? «Шёл, упал, очнулся — вий»?
— А бабка где? — спросил я.
— Какая такая бабка?
— Харисим сказал, бабка одна живая осталась.
— Ну и трепло этот Харисим! Ладно. Айда за мной.
Бабка обнаружилась там же, где была изначально — в избе, за
печкой. На самой окраине деревни. Она уже успела мало-мальски
оклематься и начала излагать связные мысли вменяемым человеческим
языком.
— Смерть то была, — крестилась старуха на покрытые копотью
иконы. — Истинно — смерть!
— С косой? — уточнил я. — в белом плаще? Или в чёрном?
— Без косы! С вилами.
— Вилами? Это которые женщины с крыльями?
— Да тьфу на тебя, хватит перебивать!
— Молчу.
— С вилами его помощнички были. Упыри эти. И они ему вилами веки
подымали. Веки-то у него до самой земли. Тяжёлые. А сам — вот
только-только с меня ростом, может, поменьше даже. Уродлив — спасу
нет. И как зыркнул на деревню с холма — так-то все и забегали,
закричали… И умирать давай, один за другим.