Не выгорит — всегда можно, обосравшись, вернуться к родителям.
Пока есть запасной аэродром, чего бы и не.
— В Петербурге начинать я побоялась, — откровенно заявила Настя.
— Решила, что в Смоленске будет проще. Хотя папеньке с маменькой,
конечно же, написала, что уехала в Петербург, чтобы здесь меня не
искали.
— Логично.
— Благодарю за понимание, Владимир.
— Ну и как успехи? Бизнес прёт?
— Бизнес, как вы изволили выразиться, идёт. У меня уже есть своя
клиентура.
— Это хорошо. Если с конкурентами проблемы будут, иди сразу к
Илье Ильичу. Ну, или к охотникам. Скажешь, что от меня — любому
голову оторвут.
— Благодарю, я со всем управляюсь сама. Пока необходимости во
вмешательстве как будто нет.
— Не настаиваю. Просто имей в виду.
— Спасибо ещё раз. Однако я разыскала вас по другому поводу.
— Очень интересно. И что же за причина побудила вас разыскивать
поздним вечером по кабакам полупьяного охотника?
— Минувшей ночью меня вновь посетило видение, касающееся
вас.
— Ух ты! Крепко же я засел в вашей прелестной головке. Признаю:
мне это лестно, но всё же…
— Владимир, вы несносны! — возмутилась Настя.
Однако покраснела, это я даже в темноте срисовал. Эх, Катерина
Матвеевна! Всё у тебя прекрасно, даже твоя кузина.
— Сам себя едва переношу, — признался я. — Но, честно —
серьёзен, как кувалда. В прошлый раз ваше видение мне очень
помогло. А теперь — что? Опять опасность?
— И ещё какая. Гораздо более серьёзная, чем тогда. Я видела… —
Теперь Настя побледнела и даже покачнулась, вспоминая своё видение.
Мне пришлось осторожно придержать её за плечи. — Видела много
мёртвых. Несколько деревень. Мёртвые люди лежали на земле, глядя в
небо остекленевшими глазами. И вороны клевали их…
— Давайте не будем вспоминать натуралистические подробности, —
попросил я. — Меня это не впечатлит, а вас расстроит, так что ну их
к лешему. Вымершие деревни, понял. И что это? Чума? Коронавирус?
БПЛА?
— Не выражайтесь, пожалуйста, это вас не красит.
— Не это красит человека, а человек — это.
— Всё бы вам шутки шутить, Владимир Всеволодович! А я серьёзна.
Сегодня вы убили какого-то страшного человека в Кронверке.
— Баловался-с, признаю.
— Но его оружие — трость — исчезло под землёй.
— Так, — напрягся я.
Аж протрезвел. Этот момент мне, признаться, самому не
понравился. Нехорошо как-то эта трость упала. Не в тему от слова
совсем. И дурное предчувствие не получалось залить даже пивом.