Ну, как, посторонний.
Не совсем.
С завтрашнего дня я буду носить его фамилию.
И это в голове не укладывается, что он здесь и танцует, раздевается для меня - я поверить не могу. Поэтому сижу и жду.
Когда брат моего жениха снимет брюки.
Мелодия медленная, тягучая, он поворачивается ко мне. И стягивает кожаные брюки, обнажает крепкие мускулистые ноги.
На нем черные боксеры.
И черная ушастая маска.
На ногах черная обувь с тяжелой ребристой подошвой.
Он двигается под музыку, складывает мощные руки на весу и закрывает лицо, запястье обхватывает коричневый ремешок дорогих часов.
- Не молчи, Алиса. Нравится?
Он опускает голову.
И руки.
Ладонями спускается по волосатой груди вниз, пальцами касается резинки трусов и скользит под нее. Приспускает боксеры по крепким бедрам, и я вижу поросль волос, корень толстого члена...
- Н-нет, - с трудом выдавливаю, а сама смотрю завороженно, так, словно, нет в мире ничего интереснее, ничего ярче и важнее этого мужчины, и жадно жду, когда он приспустит трусы еще ниже.
И он делает это. Слегка двигается, ладонями ведет по телу, обрисовывая себя.
Взглядом его пожираю, поднимаюсь к лицу.
- Расслабься, - говорит он. - Ты ничего мне не должна. Всего лишь отдаю долг. Я же на тебя сегодня смотрел.
Он улыбается. Так, что замирает сердце, он видит, что я оторваться от него не могу, да и никто бы не смог, внутри странное томление, нетерпение, он не просто раздевается, это что-то другое, я словно подсматриваю за ним, и собрать не получается эти грязные мысли, они разбегаются...
Он медленно поворачивается спиной. Стягивает трусы ниже.
Смотрю на крепкие мужские ягодицы и сглатываю.
Я должна его остановить. Крикнуть, чтобы открыл дверь и меня отсюда выпустил.
Но я молчу, и он снова оказывается лицом ко мне. Оттягивает резинку боксеров.
Член наполовину прикрыт тканью, топорщится. В неровном неярком свете я все вижу так четко, будто днем, каждую черточку мужского тела, я почти чувствую его рельеф.
И проклятая музыка, адской песней заползает в уши, расслабляет, я сижу в этой комнате и просто наблюдаю за танцем и, кажется, что ничего тут страшного, у меня девичник, и невесты, бывает, заказывают себе...
Нет, конечно, не брата жениха они себе заказывают, боже мой.
Вспотевшими ладонями упираюсь в скпипучую кожу дивана и облизываю пересохшие губы.