Доклад Юрьева не отличался
пространностью и занял чуть больше пяти минут. Перед ним свою
версию событий изложил Павлов, и теперь барон знал всё, что его
люди сочли необходимым ему рассказать, а в том, что рассказали они
не всё, Самаров не сомневался. Нельзя сказать, что он совсем уж им
не доверял, но и лишних иллюзий на тему их безоговорочной
преданности тоже не питал. Своих личных интересов не имеют только
восторженные юнцы или безнадежные дураки, а ни те, ни другие в
своем ближнем кругу барону были совершенно не нужны, так что выбор
доверенных советников всегда оставался очень непростым
компромиссом.
- Всё, что я сейчас услышал, -
Самаров по очереди остановил тяжелый взгляд на каждом из своих
людей, - заставляет меня сделать весьма неутешительный вывод. Вы
оба крупно облажались.
Барон резко приподнял руку пресекая
все попытки возражений
- Фактически вы только что признались
мне, что полностью утратили контроль над ситуацией. Впрочем,
похоже, вы так не считаете и попытаетесь убедить меня в обратном.
Уверен, для всех будет лучше, если вам это удастся, но, думаю, для
этого вам придется очень постараться. Начнем, пожалуй, с вас,
полковник, ведь формально лейтенант Белов – именно ваш
подчиненный.
Павлов чуть подался вперед, опершись
локтями на край массивного дубового стола.
- Господин барон, то, что сейчас с
лейтенантом Беловым нет связи, ещё не говорит о том, что он
полностью вышел из-под нашего контроля. Все его действия, о которых
нам известно, были совершены в интересах баронства, и на данный
момент у меня нет никаких оснований считать Белова предателем.
- О предательстве никто и не говорит,
- раздраженно возразил Самаров. – Однако то, что он сделал, может
оказаться гораздо хуже. Ваш человек допустил самоуправство в
отношении высшего аристократа! Он поднял руку на сына моего
сюзерена, и граф мне этого не простит. Вы прекрасно знаете, что мои
отношения с Волжским и так не были безоблачными. Молодость –
прекрасное время, но в этом возрасте очень легко совершаются
ошибки, способные испортить вам всю дальнейшую жизнь. Уверен, вы
оба знаете, о чем я говорю. Да, эта блудливая кошка Мария тогда
выбрала меня, а я не нашел в себе сил, чтобы на корню пресечь эту
сомнительную интрижку. Наша короткая связь каким-то образом выплыла
наружу, и репутация графа оказалась подмоченной. Титул за такое не
отзывают, да и дело это постарались как можно быстрее замять, но
злобу Волжский на меня затаил, и теперь нашел отличный повод
отыграться. Потому он так легко и поверил обвинениям, выдвинутым
Швабом. Но всё же Волжский понимает, что другим баронам аргументы
Шваба могут показаться достаточно сомнительными, а граф, несмотря
на всю свою власть, откровенный беспредел по отношению к своим
вассалам позволить себе не может – так и до баронского заговора
недолго доиграться. Каждый ведь понимает: сегодня Самаров, а
завтра? Поэтому он и предпочел действовать в основном руками нашего
соседа. Зато теперь у него есть железный повод отдать приказ другим
баронам начать против нас войну, и этот приказ будет выполнен!
Захват виконта – это не шутка. В своем баронстве за всё отвечаю я,
и назначить меня виноватым Волжскому будет совсем не сложно.