Я предложила Анне, пока мы с ней бок о бок готовили гороховый
суп и овощи с бараньими обрезками:
— Предлагаю осмотреть всё, а после решить, что нужно починить,
изменить, отмыть и так далее.
Понять, сколько нужно работников и кого мы знаем. Спланируем
дела на ближайшую неделю, мы должны хотя бы отмыть таверну и найти
вывеску. Её нужно обязательно повесить. Да, Анна, повесим её и
сообщим всем, что теперь здесь будет находиться таверна. Таверна
Стури.
Мало было обойти, вдумчиво обсудить работу по каждому помещению
и сделать первые выводы. Таверна была грязной. Свою каморку, я,
конечно, держала в чистоте, да и Анна старалась держать кухню в
порядке, как могла. Но там долгое время правил Филти, а Анна была
на побегушках.
Я помнила, что у неё был долг, который перекупил папаша Краш,
желая получить рабыню. А как ещё назвать такое положение, когда
тебя из-за долга вгоняют в кабалу и платят на своё усмотрение? Анна
долго лечила умирающего отца и набрала немалых долгов. Она до
последнего надеялась на его выздоровление и старалась как
могла.
Папаша Краш приглядывался к Анне какое-то время, а та спокойно
работала на мою маму, зная, что постепенно сможет рассчитаться за
огромные счета на врачей и лекарства. И как только Анна оказалась
бед поддержки своей давней подруги, Джемы Стури, отчим подсуетился,
выкупил долг, понимая, что Анне осталось меньше половины, а платила
Джема ей по-честному.
Уволиться и поменять место работы Анна не могла, папаша Краш ей
угрожал, что передаст долг наймитам из-за океана. Тем, кто искал
людей с профессией и кого можно было выкупить по дешёвке, и
отправить отрабатывать в далёкую и незнакомую бывшую колонию. В
Америку.
Анна верила в эти угрозы, папаша Краш был той ещё сволочью. Я
соглашалась, понимая, что помог он мне только из-за страха страшных
наказаний, когда он предстанет перед Божьим судом.
Ту самую долговую расписку я нашла, разбирая к вечеру документы
в поиске своих. Я нашла и свои, и ту самую расписку, и ещё кое-что
интересное. Книгу учёта. Нашла и тех, у кого папаша Краш закупался.
Ещё лучше, что на полях сам Теодор Краш кривоватым почерком писал
то, что он думал о том или ином поставщике.
Я так засиделась, что вздрогнула, услышав рядом голос Анны:
— Ты что-то засиделась, заканчивай, милая, глаза побереги.
Пойдём, как и хотели, на кухню. Там поговорим, заодно что-нибудь
приготовим.