А вот это уже плохо... Это уже очень серьезные ранения,
граничащие со смертью...
Но я еще жив!
А раз я еще жив, значит, надо доделать дело до конца!
Мои ноги коснулись земли, я рванулся вперед, и прежде чем
противник успел осознать, что происходит, я уже был рядом, как
тень. Я заблокировал его руку, сжимающую пистолет-пулемет. Он
попытался освободить его, отойдя назад, но я шагнул вперед,
продолжая зажимать его между нашими телами. Противник он не мог ни
выстрелить, ни сменить магазин, его слегка затрясло от воздействия
газа. Паника подогревала его движения, превращая их в хаотичные
рывки. Я чувствовал его нервное напряжение, как его глаза
расширяются в осознании неизбежности. Это было похоже на танец
смерти, но я вёл этот танец.
Ведь здесь и сейчас, раненый я был ближе к смерти, чем он.
— Ты сдохнешь, ублюдок! — его голос дрогнул и сорвался на
истеричный визг. Он был пропитан страхом, отчаянием и какой-то
мрачной решимостью. В глазах, мутных от ужаса, я увидел не просто
страх перед смертью — я увидел конец. Он знал, что его время
пришло
Может быть, он и прав. Может быть, в этом затхлом подземелье
смерть действительно будет наградой для нас обоих. Но если я уйду,
я не уйду один. Лёгкая улыбка появилась на моём лице, и от этой
улыбки противник побледнел, как будто увидел во мне свою
смерть.
Я продолжал зажимать оружие между нами. Мои пальцы в этот момент
добрались до гранаты, зацепленной за броню. Противник даже не успел
среагировать, его мозг, погружённый в панику, не успел обработать
происходящее. Одним движением я выдернул чеку и граната перестала
быть просто оружием — она стала приговорм.
— Ты прав, — прошептал я ему на ухо, чувствуя, как его дыхание
сбилось в рваном ритме. Его тело напряглось, но как-то слабо,
неискренне. Он уже понимал, что ему не выбраться. — Но ты сдохнешь
со мной.
Наемник отпустил автомат, закричал, попытался оттолкнуть
меня...
Но я лишь облапил его посильнее, как старого друга, и прижал к
себе, зажимая гранату между нашими телами...
Мгновение тишины повисло между нами, словно вселенная замерла в
ожидании того, что должно было произнести.
И вдруг вспышка. Ослепительная. Всеобъемлющая. Взрывная волна
ударила в грудь, словно тысяча кулаков одновременно. Боль пронзила
каждую клеточку моего тела, разорвав его на части. Моё дыхание
прервалось — воздух в лёгких, казалось, мгновенно выжжен огнем.
Вокруг меня было только ослепительное, нестерпимо яркое свечение, а
потом — оглушительный грохот, сметающий всё на своём пути.