Владивой еще не знал, с чего и как начнется его новая жизнь, но и задумываться не стал. Сейчас важнее всего было добраться до ближайшего родника. А уже там устроить привал, поохотится и поразмышлять.
Размеренной поступью бывший барон углублялся в степь, стараясь удерживать в поле зрения темную полоску Мертвого океана, но скоро заметил, что слишком круто забирает вправо, и сообразил, что приметы ему Калита давал исходя из возможностей всадника. Поэтому, плюнул и пошел напрямик, рассчитывая самостоятельно обнаружить воду по иным приметам, поблагодарив мысленно судьбу, что та милостиво забросила его сюда в начале лета, а не ближе к середине. Когда пешему путнику приходиться брести по грудь в густых травяных зарослях, не видя вокруг себя ничего дальше собственной, вытянутой вперед руки.
Ночевать лег там, где застала ночь. Выбирать все равно не приходилось.
Примял сапогами траву, огородил от змей участок кольцом аркана, сплетенного из конского волоса и смазанного бараньим жиром, взял в руки саблю, да и улегся ничком, готовый в любое мгновение вскочить и обороняться или нападать. Прекрасно осознавая при этом, что спящий человек почти никогда не успевает достаточно быстро прийти в себя, чтобы отразить атаку. Но, с теплым и удобным эфесом в руке, было как-то уютнее и спокойнее. Владивою даже удалось задремать чуток, несмотря на разнообразные шорохи, шелест, вскрики и вопли ночной, степной жизни…
А проснувшись утром, обнаружил, что не добрался до искомого родника всего несколько десятков шагов. Оттого и не давало ему зверье спокойно спать, что чувствовало запах чужого, тревожилось и пробиралось к водопою окольными путями.
Превращенный за ночь копытами рогатых обитателей степи в одно сплошное жидкое месиво, родник представлял собой жалкое зрелище для человека, привыкшего к озерам, рекам и колодцам. И Владивою довелось хорошенько потрудиться, прежде чем он при помощи кинжала, ножен от меча и голых рук сумел выкопать вокруг почти незаметного ключа, достаточную яму для сбора и отстаивания воды.
Пока повеселевший родник заполнял приготовленный для него небольшой водоем, рыцарь уселся неподалеку и приступил к трапезе. Теперь, когда у него была вода, все остальное могло подождать. И бывший хозяин замка вдруг почувствовал странное освобождение. Будто с его спины свалилась привычная уже тяжесть, с которой свыкся настолько, что и не замечал вовсе, — но без нее стало легче двигаться и дышать.