Им и в голову не придёт напасть на аристократа в попытках
сшибить немного мелочи на пиво и сигареты. Никому не хочется
бесследно пропасть после дружеской беседы с клановой службой
безопасности. Но я больше не аристократ. И клан за моей спиной не
маячит.
— Эй, земляк! — окликнули меня.
Я как раз брёл через тёмный парк, надеясь срезать путь. И одна
такая компания облюбовала лавочку на соседней аллее. Человек
восемь, не меньше, в основном, парни гоповатого вида, но и пара
девушек к ним тоже затесалась.
— Ты чё, зёма, потерялся? Слышь, я тебя спрашиваю! — окликнули
снова.
Желания вступать в диалог не было, но я остановился и повернулся
к ним.
— Ты, кажется, обознался, — хмуро произнёс я.
Компашка заржала, сперва один, потом и все остальные. Хотя
ничего смешного я не говорил. Надежда разойтись мирно, бортами,
таяла, как утренний туман.
— Ну и видок у тебя, земеля, ты чисто упырь таёжный, — гоготнул
белобрысый парень с татуированными пальцами. — Закурить есть?
— Лёш! Ну ты чего, не видишь, парень в беду попал! — попыталась
заступиться за меня какая-то девица в джинсовой юбке и кожанке.
Гопники заржали снова.
— Закурить? Ты же спортсмен вроде, — сказал я. — В спортивном
костюме. Тут, вон, турнички рядом. Или я ошибся?
Я полностью осознавал своё превосходство над ними. В точности
как раньше. Но если раньше это было превосходство урождённого
аристократа над обычными пролами, и за моей спиной незримыми тенями
маячили клановые безопасники, то теперь я ощущал истинную мощь.
Которая, впрочем, не спешила ко мне возвращаться после схватки с
Воронцовым.
Нет, я всё так же видел и различал потоки энергии, чувствовал
магию внутри себя. Но при этом чётко понимал — ещё немного магии, и
я просто выжгу себя изнутри, лопну от перенапряжения. Это как в
спортзале заставить новичка, который тяжелее члена в руке ничего не
держал, сходу выжимать двухсоткилограммовую штангу. Его просто
придавит так, что он не сможет даже шелохнуться. Вот и меня, можно
сказать, придавило.
— Слышь, бродяга, а ты откуда дерзкий такой? — с вызовом спросил
у меня тот, кого назвали Лёшей.
— Попробуй, угадай, — сказал я.
Видок у меня и в самом деле был потрёпанный, так что я ничуть не
удивился, что эти пролетарии решили до меня докопаться, соскочив с
насиженного места и перегородив мне путь.