Спать не хотелось, и я отправился в душ, всё-таки денёк выдался
насыщенный, и пахло от меня отнюдь не французским одеколоном. Вода,
ожидаемо, была только холодная, и я взбодрился ещё сильнее. Но
поспать всё же было нужно, хотя бы пару часов, и я, закрыв входную
дверь, завалился на продавленный диванчик. Немного поёрзал,
подбирая удобную позу для сна, а потом заснул так быстро, как умеют
засыпать только студенты, солдаты-срочники и помотанные жизнью
бывшие наследники дворянских родов.
В глубине души я желал вновь услышать тот голос в голове, и
засыпал с мыслью о том, что я спросил бы у него о своём даре, но в
этот раз чуда не произошло. Придётся разбираться самому.
Проснулся я от того, что кто-то настойчиво барабанил в железную
дверь, и стук гулким эхом разносился по всему подвалу. Игнорировать
его было совершенно невозможно, пришлось вставать и идти открывать
подвал.
Снаружи было уже светло, время, похоже, приближалось к полудню.
На пороге стоял Андрей, позади него, на лестнице, переминались с
ноги на ногу ещё несколько ночных искателей приключений со следами
былых подвигов на помятых рожах. Я хмуро оглядел их компанию
пристальным долгим взглядом.
— Вам чего, — мрачно произнёс я.
— Так это… Заниматься, — пробормотал Андрей.
Пришлось впустить. Похвальное стремление, всё-таки. Вместе с
Андреем спортсменов оказалось шестеро, и на этот раз они вели себя
тихо и смирно, явно не зная, как себя вести в моём присутствии. Я
немного поглядел на них и ушёл обратно в каморку.
В зале гремели железом, а я в каморке пил чай и думал. Надо
как-то возвращаться к вершине. Пить чай из опилок и ночевать на
продавленном диванчике мне совсем не нравилось, мне нравилось пить
пятизвёздочный коньяк и ночевать в объятиях прекрасных юных нимф. А
чтобы всё это вернуть — придётся постараться.
Вот только для того, чтобы снова начать вращаться в высших
кругах, нужны капиталы и связи, а у меня пока не было ни того, ни
другого. Будем ползти с самых низов, прямо как мой далёкий предок,
выбившийся из простых воинов натурально в князи.
Вообще, можно было бы пойти простым путём. Вернуться к отцу,
продемонстрировать способности. Ему не осталось бы ничего, кроме
как усыновить меня и снова принять в род, но это казалось мне
просто унизительным, и всё моё нутро горячо протестовало при одной
только мысли об этом. К тому же, старшим сыном я уже не буду, а
наследником так и останется Коля. С ним, конечно, может произойти
какой-нибудь несчастный случай на его башне, но всё равно.
Представляю, как будут шептаться у меня за спиной и тыкать
пальцами, мол, Заславский, вернулся как побитый пёс, никакой чести.
Уж лучше я добьюсь всего сам.