— Ты дебил? — прищурился я, глядя на него в упор.
— Чё… — вздохнул он.
— Такие вещи спрашивать. Живо билет в один конец выпишут, —
сказал я. — Изящнее надо, тоньше.
Пожалуй, такую работу ему доверять пока рано. Буду узнавать
сам.
— Лучше мне скажи, где этого Серёгу найти можно, — сказал я.
— Так это… Автосервис у него, на Дачной, там он регулярно, и в
будни, и в праздники, — сказал Андрей. — Разборка, сервис, малярка.
Пацаны там всё делают.
— Ха! Сразу бы и сказал! — воскликнул я.
— А ты не спрашивал, — буркнул Андрей.
— А ты не догадался, — в тон ему ответил я. — А надо было. На
карте пальцем ткни, где его сервис. Прогуляюсь схожу.
Степанов нахмурил брови, разглядывая старую карту, потом
уверенно ткнул в длинное здание почти на самом берегу Туры. Ага,
примерно понял.
Я поднялся, накинул чёрную мастерку с белыми полосками, закатал
рукава. Надо бы глянуть, как поживает этот Серёга Масло. В
автосервис, конечно, лучше бы ехать на какой-нибудь колымаге,
сделать вид, будто приехал чиниться, но колымагой я пока не
обзавёлся, даже самым захудалым «Москвичом». Пройдусь пешком,
понаблюдаю так. В конце концов, на разборку за каким-нибудь
датчиком или патрубком можно придти и без машины.
— Скоро вернусь. Надеюсь, — сказал я. — Давай без глупостей
тут.
В качестве демонстрации возможностей я просто спалил на руке
бумажный пакет от шаурмы. Никаких ритуалов, заклинаний и тому
подобного мне не понадобилось. Просто захотел, и усилием воли
поджёг его, и огонь не причинил мне никакого вреда. Зато Андрейка
перепугался до усрачки. Неодарённые всегда так реагировали на любые
проявления магии.
— Да какие глупости, Иван Васильевич, я же понимаю всё, — спешно
забормотал он.
— Помни, мы с тобой разбогатеем, Андрейка, — сказал я
напоследок.
Чтобы помимо кнута поманить его ещё и пряником. Классика
управления персоналом. Щелчок-конфетка-щелчок.
Ключ от подвальчика я на всякий случай сунул в карман,
выключенную мобилу оставил под диваном. Она могла бы пригодиться в
качестве фотоаппарата, но я решил всё-таки пойти без неё.
Доморощенные качки, занимавшиеся на тренажёрах, проводили меня
задумчивыми недобрыми взглядами, явно размышляя о реванше.
Я выбрался на улицу, щуря глаза от яркого солнца. После тусклых
лампочек подвальной качалки оно казалось особенно слепящим, и я с
сожалением вспомнил свои чёрные очки от Картье, которые остались
лежать на прикроватной тумбочке в поместье Заславских.