С трудом – да и не с первого раза я
сглотнул, понимая, что едва не угробил свой генератор щитов и,
может быть, даже весь доспех. И только через несколько секунд –
словно забыв о необходимости дышать, сделал глубокий вдох. Понимая,
что только что едва не совершил поступок, которому положена премия
Дарвина – или ее аналог в странах участницах пакта сотрудничества в
рамках Галактического Совета.
Когда пользовался индивидуальным
ресурсом брони в первый раз - отправляя донесение из резиденции
Мелани, все прошло гораздо быстрее и проще. Сейчас же энергии
потребовалось почти в два раза больше – что едва не сказалось
фатальными для меня последствиями. Видимо, причина этому – иной
протокола шифрования. Да и сообщение я отправлял не через имперский
ретранслятор – и посему не мог полностью задействовать ресурсы
вычислительного комплекса брони – которой в ином случае просто не
дал бы мне провернуть столь смертоубийственный трюк, заранее
рассчитав необходимо мощность.
Ну почему я готов читать инструкции
только тогда, когда у меня что-то не получается, или получается не
так, как надо?
Мне очень – очень! - не хватало
знаний Юза и спокойствия Фокса.
Сердце от осознания пережитого билось
так, что удары отдавались во всем теле - казалось, даже щитки
кирасы мелко тряслись от пульсации в груди. По венам вместо крови
бежал чистый адреналин – пальцы подрагивали, и мелкая дрожь
отчетливо передавалась в латные рукавицы - доспех был связан со
мной через нейрошунт, реагируя на малейшее движения мышц.
Звучно выдохнув, я прошелся на ватных
ногах по каюте и едва не рухнул на койку. Дурак, как есть дурак – а
если бы энергии не хватило? Если бы генератор щитов взорвался? Если
бы силовой контур станции не выдержал от взрыва – обвинение в
диверсии и трибунал – и то, если бы мой нейроблок нашли после
этого.
Ожидая в любую секунду визита
внутренней безопасности, я с опаской смотрел на дверь каюты.
Створки оставались закрытыми, а перед глазами по-прежнему стоял
темно-зеленый индикатор статуса карантинного гостя космической
станции. Статус и мои права – и так, правда урезанные, не
претерпели никаких изменений – поэтому можно считать, что отдельная
команда для ареста к моей каюте не выдвигается.
Подождав еще четверть часа – понимая,
что ничего больше в ближайшее время изменить не в силах, снял шлем
и включил трансляцию первого гала-канала где шел полуфинал
розыгрыша Кубка лорда Рейнара по пилатлетику. Сначала невидящим
взглядом, а после, понемногу отходя от шока, пережитого испуга и
осознания своей глупости, граничащей с преступной дуростью,
принялся всматриваться в происходящее на поле.