Так,
кое-кто снова начинал раздражаться. Закатила глаза. С тоской
посмотрела на трех прекрасных, вкусно пахнущих мужчин, что шли к
нам навстречу уже без былого энтузиазма.
Несмело
улыбнулась им, но от меня шарахнулись как от вшивого бомжа. Да что
же это такое! Прошипела:
— Я два
года общалась с жутким контингентом. А если это были люди повыше
уровнем, то чаще всего это заканчивалось жалобами в Минздрав. В
кои-то веки я могла почувствовать себя настоящей леди, как в кино.
И без угрозы оказаться изнасилованной в подворотне. Что вы им
такого обо мне сказали?!
— Что вы
моя невеста.
Если бы
только Идиот Альбертович знал, какая гамма разнообразных матерных
эпитетов пронеслась в моей голове! Если бы он только на долю
секунды заглянул в мои мысли, то его тут же бы посадили на кол и
распяли во имя всего самого лучшего в моей жизни.
— Это… Вы…
Да как вы посмели?! Это неслыханная наглость!
Я была так
возмущена и обижена, что не нашла, что еще сказать. Чтобы цензурно
было и без ругательств. Аж слезы на глазах наворачивались. Меня еще
никогда так не оскорбляли. Гад Альбертович же ответил:
— Вы
знаете, Инесса Валерьевна, вы первая женщина в моей жизни, про кого
я сказал такое, пусть и не всерьез. И уж поверьте, единственная во
всем мире, кто не в восторге от этой идеи.