Мы оба состоялись в профессии, в браке, как личности тоже. Но не как родители. Я готова. И я хочу. В двадцать четыре — нет, тогда я не чувствовала никакого материнского инстинкта. Сейчас, да.
Я быстро почистила картофель, буквально ногой помешивая бекон в сковороде. Я много работала и часто заказывала доставку еды: когда вообще не было ни сил, ни времени, ни желания бежать к плите после десятичасового рабочего дня. Или же мы ужинали в итальянском камерном ресторанчике недалеко от дома. Изысками баловали себя, но больше всего Арс любил жареную картошку с соленьями. Правда, ему нельзя много. Раз в месяц максимум. Сегодня я постаралась.
Отсвет фар, мазнувших по окнам в столовой, заметила, когда уже заканчивала сервировку стола. Последним штрихом была охлажденная бутылка нежного шардоне. Я не надела вечернее платье или соблазнительный пеньюар — это уже перебор, совсем не в моем характере.
С момента нашего знакомства всегда старалась быть самой собой, без игр и притворства, чтобы потом всю жизнь не быть в амплуа актрисы. Арс после первой ночи увидел меня без косметики. Что не люблю хозяйничать по дому рассказала до свадьбы. Ну а свой не самый покладистый характер продемонстрировала еще на четвертом курсе, оказавшись на практике в управлении МВД под крылом тогда еще капитана Ковальского.
Я была молодой и бесстрашной (время другое было, да): пробивная, дерзкая, если нужно наглая. Я и сама порой соглашалась, что заслужила пару оплеух. Арсений Михайлович держался. В какой-то момент мне даже показалось, что он слишком терпеливый для работы в органах, пока не стала случайной свидетельницей допроса с пристрастием. Тогда я поняла, что у Арса есть то самое, чего не хватало большинству силовиков: он разделял работу и жизнь вне ее; преступников и обычных людей; агрессия на службе никогда не проявлялась дома. Разве только в виде яростной порции тестостерона.
— Привет, — тихо шепнула, когда увидела впереди мужа огромный букет роз и бросилась к нему в объятия. — Прости…
— Прости, — мы сказали одновременно. — Я тебя люблю, Алин. Очень. Прости, что…
Я закрыла ему рот поцелуем: мне хватило извинений. Я чувствовала, что он искренен.
— Я картошечку пожарила, — сексуально шепнула на ушко, прикусывая мочку.
— Искусительница!
Мы вместе поужинали, болтали на отвлеченные темы. Я жаловалась на нападки нового руководства. Арс обтекаемо обрисовывал важное дело, над которым работал. Я не расспрашивала, потому что он этого не любил. Если хотел посоветоваться, как со специалистом или было необходимо мое профессиональное мнение, сам спрашивал.