Гитара замолчала.
‒ Ты ниче не слыхал? ‒ встревожился
один из шайки.
‒ Ве-етер, ‒ отозвались ему
лениво.
Я подождал немного. Музыка
возобновилась, бандит тонко запел:
‒ За нашу тяжелую с риском работу
Мы сами себе выделяем награды.
В могильниках спрятаны все
недостачи,
Где сколько всего, рассказать не
могу.
Пассив – миллиарды, ну что там, моя
дача,
Ну, полмиллиона – иголка в стогу.
И пусть называют меня мародером,
Здесь так поработать большая
удача.
Шаг за шагом я достиг
спасительной стены. Вовремя. Песня вновь оборвалась.
‒ По мне скрипит что-то, ‒ не
унимался первый бандит. ‒ Мож тушканы?
‒ Мля, да тут все скрипит, гляди того
и развалится. Ветрюга знатный.
‒ Все-таки пойду проверю.
‒ Иди, иди. Если что, кричи.
Я медленно снял с плеча автомат,
нацелил на проход. Головорез появился в проеме двери, посветил
фонариком на ворота, дальние углы.
‒ Никого, ‒ облегченно выдохнул,
повернулся и зашаркал назад.
Самое время для атаки. Бандит
послужит прикрытием.
Я возник за спиной головореза и
всадил ему пулю в затылок. Прежде чем труп упал, выстрелил из-за
его плеча в лоб первому попавшемуся на глаза. Забряцало оружие,
бандиты вскочили с мест. Я отпрыгнул в сторону, перекатился,
опрокинул стол. Доски затрещали под градом пуль. Чуть ли не на
четвереньках я рванулся к другому столу: крепче, больше, почти во
всю длину помещения.
Дал очередь по ногам, топтавшимся
перед костром. Двое упали, матерясь; дослал контрольные. Звякнула
чека, в стену ударилась РГД. Отскочил, распластался по полу.
Оглушило, на плечи осыпалась штукатурка. В ушах зазвенело. Никак не
получалось сфокусировать взгляд. Ну, все. Сейчас убьют.
На миг скользнуло перед глазами
мокрое от слез лицо Люды, но этого хватило, чтобы встряхнуть мозг и
заставить его соображать. Я поднял автомат над столом и вслепую
разрядил «рожок». С обеих сторон ухнули гранаты. Я нырнул под стол.
Обдало жаром, по пояснице будто молотом вломили, ребра заныли. Я
уперся в пол, чтобы встать, но сверху точно набросили гробовую
плиту.
Жесткие пальцы сжали плечи и вытащили
к огню. Потолок качался. Было бы неплохо, если бы он обрушился.
Почему-то я был уверен, что выберусь, а бандитов придавит. В правом
ухе тепло и мокро. Злосчастные ребра выли волком.
Надо мной нависли двое в грязных
темных плащах с капюшонами. Лицо одного наполовину скрывал черный
выцветший платок, другой был лысым, с низким лбом, с злобными
узкими глазенками и с выдающейся вперед нижней челюстью.