Старик позвал мальчишку, прохаркал
что-то на своем. Подросток проигнорировал.
‒ Глухой? ‒ предположил
Голобоков.
‒ Борзой, ‒ рыкнул Ермолов. ‒ Эй,
песий выродок, заткнись, пока носом в землю не уткнул!
‒ Ермолов, ‒ осадил Островский.
Аслан подошел к мальчику и попытался
объясниться – тщетно, песня не оборвалась. Ермолов возмущенно
мотнул головой и было рванулся к парнишке, но Островский сжал
плечо.
Младший сержант с тревогой
оглядывался. Все должно иметь логическое объяснение. Странное
поведение мальчика могло служить сигналом боевикам или
отвлечением.
‒ Аслан, заткни его! ‒ выходил из
себя Ермолов.
‒ Оставь, ‒ безразлично бросил
Островский.
Аслан пытался заговорить с мальчиком,
но тот, точно заведенный, пел с отрешенным видом.
‒ Пусть сидит. Идем, ‒ раздраженно
сказал Островский. ‒ Аслан, куда теперь?
Старик помахал ладонью перед пустыми
глазами мальчика, вернулся к военным и озабоченно поделился
мнением:
‒ Не нравится мне он. Точно
обкуренный. И песня мне его не нравится.
‒ К черту мальчонку, мы почти нагнали
Магомаева, – отрезал Островский.
Аслан кивнул, вздрогнул: заметил за
спиной Островского лицо, один из селян выглянул в окно. Ермолов
моментально проследил за взглядом Аслана, подскочил к зеваке,
схватил за ворот и вытащил на свет Божий. Чеченец заверещал,
предостерегающе выставил руки, глаза выпучил. Ермолов оружие не
убирал, и чеченец не унимался. Аслан попытался успокоить его. Когда
удалось, начал расспрашивать о боевиках. Чеченец не хотел отвечать,
но Ермолов ткнул автоматом в ребра, приставил дуло к виску, и
чеченец сломался. Указал направление дрожащим костлявым
пальцем.
Островский не сразу сообразил, что
заставило взволноваться. «Не поет», ‒ мелькнула мысль, и шрам на
брови тревожно зазудел. Под ноги глухо упала «лимонка».
‒ Граната! ‒ заорал Ермолов.
Распластались на камне. Уши заложило
ватой, зад обожгло. Кто-то завыл. Островский обернулся. Селянину
оторвало ногу, он вопил, пытаясь остановить кровотечение. Голобоков
стоял на четвереньках, зажал уши; сквозь пальцы сочилась кровь.
Ермолов, не поднимаясь, строчил из автомата за спину Островскому.
Аслан лежал кверху лицом. Мертвый.
Знакомое пение. Со множеством
согласных. Некрасивое, харкающее и хрипящее. Подкидывающее море
неприятных ассоциаций. Таких, как «чичи» и «груз 200». Звонкое
шуршание металла о металл. Кто-то точит нож.