Желудок заворчал, точно старый
брюзга. Вскрытые консервы приковали взгляд. Я сглотнул слюну и с
трудом отвернулся. Желудок словно комкали руки неумелого хирурга. Я
сел на подоконник и принялся разглядывать Припять. Город-призрак –
место живописное, но глаза то и дело косили в сторону скромного
обеда. Нутро возмущалось все звучнее, настойчивее. В конце концов,
не подыхать же с голоду! Где в Зоне я найду чистую воду?
Я опустился на пол и начал с
жадностью топтать за обе щеки жирные кусочки мяса, остервенело
рвать черствый хлеб. Жевать было больновато: один зуб шатался. Я
клонил голову набок, перегонял языком пищу на здоровую сторону
челюсти. Обедая, я раздумывал над тем, как мне выбраться из
Припяти.
Ход мыслей нарушил стук коготков. Я
схватил «феньку». В комнату вбежала белая красноглазая волчица.
Увидев наставленный на нее автомат, она зарычала. Миледи или нет ‒
не понять. Я бы выстрелил, если б в дверях не появился Альт.
‒ Миледи, фу! А ты, друг, опусти
ствол.
‒ Я уж было подумал, это обычный
мутант.
‒ Лови, ‒ Альт бросил черную
брошюру.
Я поймал. Посередине книжечки, как
раз на месте заглавия, зияла дырка от пули.
‒ Похоже на священные тексты, –
сказал Альт. – Я видел на тебе крестик. Подумал, тебе
понравится.
Я полистал. Псалом, псалом… Ясно,
Псалтирь. Молитвы.
Альт опустил на пол три рюкзака, сел
рядом. Миледи улеглась в углу, у входа.
‒ Если это не сильно важное, выкинь,
‒ посоветовал Альт. ‒ Зона принимает только веру в нее. Еретиков не
жалует. То, что пуля попала именно в книгу, ‒ знак.
‒ Ты что же, думаешь, Зона
разумна?
‒ Знаю, друг, знаю.
Я промолчал. Человек с гор спустился.
Что с него взять? Не удивился бы, если б Альт и грозу приписал
гневу Зоны. А, может, он тут уже одичал?
‒ Альт, давно ты в Зоне?
Сталкер задумался.
‒ Зимы две. Или три… Здесь теряешь
счет времени.
‒ И тебе нравится такая жизнь?
Постоянно на адреналине, скрываешься, как преступник, от военных.
Наверное, и семьи нет.
‒ Отчего же? В мои-то годы и без
семьи? У нас в… там плохо с работой. Здесь я добываю больше, чем
мог бы в той же Москве. Немного оставляю себе, остальное пересылаю
домой.
Альт заметно погрустнел. Покопался в
одном из рюкзаков, извлек несколько банок тушенки, толкнул ко мне и
объяснил:
‒ Я свинину не ем.
‒ Кого ты ограбил?
‒ Снял с монолитовцев. Твои люди
нескольких убили, прежде чем улететь.