‒ Пусть будет так, ‒ процедил я и
отвернулся: мог поспорить, что глаза жгли ненавистью.
Между мной и Альтом точно
образовалась пропасть. Мы долго молчали, но просто сидеть было
тошно. Я решил потренироваться в ходьбе. Альт подскочил, чтобы
помочь встать, но я остановил его. На сей раз меня не штормило,
только боль в боку да хромота доставляли неудобства.
‒ Видишь, ‒ обрадовался Альт, ‒ чужое
имя помогло. Духи упустили тебя из виду.
С наступлением ночи мы поужинали.
Альт помог мне пройти до следующей квартиры, где я справил нужду.
Вернувшись, мы легли на пол, подложив под головы рюкзаки. Миледи
устроилась у ног Альта и засопела. Сталкер тоже уснул быстро.
Мои глаза не смыкались. Я не мог
отпустить идею отправиться на поиски Монолита. Казалось, в них
смысл жизни. Я даже слышал, как камень звал меня. Видел блестящие
свинцовые грани стекловидной массы. Она напоминала «слоновью ногу»
‒ чудесный сплав, обнаруженный в восемьдесят шестом. Его не брали
ни кирка, ни пуля. Мной овладела маниакальная тяга к Монолиту. Я
пытался думать о другом – бесполезно. Загадочное могущественное
существо манило к себе.
Вот, вот он психоз. Я, как Альт,
начал причислять неживое к живому. Меня будто лихорадило, тело
покрылось испариной.
Желая отогнать наваждение, я поднял
дрожащими руками Псалтирь, подставил первую страницу под свет Луны
и занялся чтением первого псалма. Поначалу буквы оставались
буквами, мешались и скакали. Я перечитывал одни и те же строки раз
за разом.
«Расторгнем узы их, и свергнем с
себя оковы их». Взыгравшая фантазия усмирялась, взбудораженные
нервы успокаивались. «Ты поразишь их жезлом железным, сокрушишь
их». Уверенность в собственных силах росла. «Ты найдешь выход.
Все будет хорошо», ‒ шептал внутренний голос. «Многие говорят
душе моей: нет ему спасения в Боге. Но ты, Господи, щит предо мною,
слава моя, и ты возносишь голову мою», ‒ строки, точно огнем
воспылали. На всей странице я видел только их. Они клеймом выжглись
в памяти. Внутри поселилось необъяснимое волнение. Я с трудом
дочитал псалом и почувствовал, как навалилась усталость.
«Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защитит меня», ‒
прочел я дважды и, полный спокойствия, уснул.
Проснулся я несколько иным.
Просветленным и очищенным, что ли. Будто пропустили через сито, и
по ту сторону решетки остались все невзгоды, болезни и заботы.
Словно заново родился. Я ощущал удивительную легкость. Казалось,
земное тяготение не властно надо мной. Может, я… умер?