Джавин пару раз дернула щекой, но все-таки поставила на
документе идеально-круглую подпись начальника.
— Ну Джанни, ну ты чего, ну как не родная… Ну не отправишь же ты
меня в мэрию пороги оббивать, жестокосердная…
Джавин раздосадовано прицокнула языком, слазила в нижний ящик
стола за печатью, поплевала на подушечку и бахнула еще и аккуратный
штампик «мэр ознакомлен». В свое время она за пирогами заключила
пакт о ненаглении с секретаршей мэра и сменяла его на такой же
штампик от своей конторы.
— Мне тоже чаю принеси, — буркнула она.
— Обязательно! — сказал напарник, взъершил ей челку.
Если б Джавин не была такая дохлая всю неделю, и уложила бы
челку, как обычно укладывала, Джавин бы его убила. А так просто
кое-как пригладила обратно и мысленно пообещала напарничку
как-нибудь так удачно споткнуться, чтоб заделать жене четвертого
ребенка и еще год по ночам не спать.
Чаю он не принес, конечно. Но она и не сильно надеялась. Но ей
хотя бы не придется морочиться с этим идиотским помостом, это
главное.
Желанием открутить напарнику бошку она воспылала потом.
Когда завернула после работы посмотреть, как продвигается затея
с добровольцами, и увидела в числе прочих Синосу, который таскал
себе доски туда-сюда, как ни в чем не бывало.
Когда он ее заметил, у него дрогнули руки, и он чуть не грохнул
охапку досок на тщедушного парнишку, который скорее сам висел на
досках, чем помогал их тащить.
— Привет. — сказала Джавин, чувствуя себя очень глупо.
Наверное, не стоило здороваться, но она уже нарвалась на
зрительный контакт.
— Привет, — сказал Син.
— А ты что тут…
— А что, запрещено?
— Ты тоже снес какие-нибудь столбы? Ты бы сказал, я бы
сказала…
— Что? — удивился Син, — Сюда разве только преступников пускают?
Как-то ты засиделась в своей дежурке с твоим идиотом-напарником, —
он фыркнул, отводя взгляд, — никогда не думала, что кто-то может
просто захотеть помочь?
Он развернулся и зашагал в сторону будущего помоста.
Парнишка бросил свой конец досок, явно боясь, что Син, всегда
слишком размашистый в жестах, его сейчас и вовсе зашибет.
Джавин поравнялась с Сином. Просто так. Она слишком устала,
чтобы думать. И ноги как-то сами. Привычка.
От Сина пахло ромашкой и вулканической пылью. А больше
ничем.
— Мне не надо спать. Мне не надо есть, — надтреснутым голосом
сказал Син, — я почти не устаю. Чем еще мне заняться? Сидеть в
одиночестве в яме из-под могилы и не высовываться? Что, ты мне это
запретишь?