Херк сделала мысленную заметку по приезде в Либен написать
письмо и поблагодарить управляющего: в этот раз он раздобыл
гувернера настолько профессионального, что информация, которую тот
вкладывал в головы, гнездилась там намертво. Причем у всех, кто не
успел убежать или хотя бы заткнуть уши.
Его истории настолько увлекали, что волей-неволей прислушивалась
даже Херк, а уж мальчишка и вовсе сидел с открытым ртом.
Среди притоков Грасальи мелкий по ошибке назвал озеро Хаттикен.
Чайду конечно же его поправил, и, чтобы мальчишка не забыл, как
фокусник из рукава достал из памяти про это озеро легенду. Так
разговор перешел на историю о юноше, получившем от девы из этого
озера щит, которым позже прикрыл короля в бою. Король посвятил
храбреца в рыцари и подарил ему земли около того самого озера. А
после и вовсе отдал женил младшего сына на рыцарской дочери.
— И внуки юноши стали герцогами?
— Да, род, в который вошла ваша, юный господин, родная тетушка,
а затем и Ваша Светлость, — Дуду слегка поклонился Херк, — род
герцогов Дарифэйнэ, происходит от того самого юноши, который пленил
сердце озерной девы...
Голос у Дуду был тихий, вкрадчивый даже, как у кота. И такие же
плавные жесты. Он не кланялся Херк — он склонялся, как плакучая ива
склоняется под порывом ветра, протянув над водой серебристую зелень
ветвей.
Серебристые волосы, небрежно перехваченные зеленой лентой, он
носил слишком длинными, скорее, как артист, чем как крестьянин. И
то, как он управлял голосом, как подчеркивал артикуляцию жестами,
как легко завладевал вниманием своей аудитории, позволяло
заподозрить, что он выходец из семьи, причастной к искусствам.
Интересно, как занесло его в гувернеры? Эти пальцы будто созданы
были для того, чтобы гладить клавиши клавесина. Обучает ли он
мелкого музыке?
Не взять ли Херк пару уроков?
— Да, у нас с этого щита как раз гербовой щит срисован, —
подтвердила Херк.
Она давно уже сдалась и отложила бумаги на сиденье рядом с
собой.
Она не стала уточнять, что у мелкого на гербе щит перечеркнут.
Тетка его как-то провернула процесс усыновления, судя по поднятым
Херк бумагам, упирая на то, что у герцога до сих пор нет
наследника. Но это не значило, что к мелкому кто-то и впрямь
относился, как к будущему герцогу.
Если бы Херк оставила заботам мужа, как бы мальчика и не
позабыли вовсе в какой-нибудь дальней комнате. Нашли бы заморенного
голодом через пару лет и долго бы сокрушались о чудовищной ошибке,
если бы вообще вспомнили, кому мог принадлежать маленький детский
скелет.