— Ну вот, ну вот, — Чайду осторожно опустил ребенка на пол, —
совсем вы расклеились, молодой господин...
— Ничего, — храбро ответил пацан и шмыгнул носом, — один
поеду!..
— А как же я?.. — жалобно спросил Чайду.
— Ну тебя возьму в мою роскошную карету!
— Все!.. — резко сказала Херк, которая терпеть не могла
хлюпающих носом детей, — я сказала Чайду подготовить лучшую карету,
потому что там поедет герцогиня с воспитанником!
— И Дуду?.. — не веря своему счастью переспросил мальчишка.
— И Дуду. — сдалась Херк.
Гувернер с воспитанником переглянулись. Херк вдруг показалось,
что эти двое против нее сговорились и обвели вокруг пальца.
И чем-то ей этот союз грозит.
Непонятно чем.
Ну, кроме того, что ей несколько дней придется ехать в одной
карете с ребенком, про которого она даже не помнит, сколько ему там
лет.
В такой компании нечего и думать, что удастся сбежать и
развлечься, герцогские обязанности отпускать ее явно не
собирались.
Проклятая ее жизнь злобно била обязанностями прямо в лицо,
всячески намекая, что помирать ей старой девой.
А если пацан там у вулкана еще и подружится с кем-нибудь, то ещё
и в окружении детей.
И Дуду.
Хотя...
А у Дуду красивые пальцы.
Кто знает, может, ей и понравится, если он захочет ими еще
что-нибудь пообводить...
Херк пыталась заняться бумагами, но ничего не выходило.
Напротив нее сидел этот... Дуду и очень сильно ее отвлекал. Не
тем способом, который ей снился прошлой ночью, увы. Просто тихо
разговаривал с воспитанником, доверчиво примостившемся у него под
локтем.
Эта парочка представляла собой картинку почти идиллическую.
Светловолосый пацан рядом со светловолосым мужчиной, одинаково
худые, с одинаково увлеченными лицами. У Чайду черты лица тоньше,
резче, но Херк вдруг подумала, что в детстве, пока маленький Дуду
еще не утратил младенческой пухлости щек, они с мелким могли бы
быть похожи как братья.
Мальчишка был до того в восторге от гувернера, что пытался
копировать движения его рук, наклон головы. У него плохо
получалось, детская неловкая координация воспитанника пока не
справлялась с удивительной пластикой движений воспитателя. Но он
очень, очень старался.
У Чайду, кажется, были заготовлены ответы на все бесконечные
детские «как» и «почему» на свете. Он как-то незаметно смог
повторить с мелким таблицу умножения, считая растущие у дороги
деревья и разложив их, спиленные в воображении, по телегам
трудолюбивых крестьян. Географию — назвав реку, через которую они
переправились на мосту, и поспорив с мальчишкой, что он не вспомнит
все ее притоки.