Тело, бледное и спящее, обнаженное, качалось на глади воды,
раскинув руки. Вокруг спокойного лица светлым нимбом струились
волосы.
Сестрица звонко чмокнула человеческое тело в лоб, и оно
приоткрыло губы, задышало, зарозовели щеки.
— Вот, братец, — с гордостью сказала она, как и всякая фея,
будучи в восторге от обладания красивой диковинкой, — бери! Снова
живое! Оно тебе очень подходит. Только, прошу, заботься о нем. В
прошлый раз ты вернул его такое худое, такое израненное! Три месяца
пришлось держать его на берегу и откармливать лягушками!
— Прости, сестрица, — сказал Чайду и обнял ее, — до встречи.
— Желаю тебе счастливой первой любви, братец, — серьезно сказала
сестра и снова обняла его, — не стоит осторожничать, никогда не
уступай, бери то, что сможешь. Первая любовь бывает лишь один раз,
и я жалею, что была робка когда-то. Ты найдешь счастье в ее
счастье; но не позволяй этому счастью обернуться горечью, не
отдавай другому свое! Не позволяй кому-то отобрать! Может быть,
тогда ты будешь счастлив как человек, раз уж феи обречены на
несчастье.
Чайду кивнул, отстранился.
И нырнул в тело, как в холодную воду.
Ух!.. А вода-то — холодная!
Он выскочил из озера, приплясывая, чтобы согреться.
А сестра… сестра смеялась над ним, и заросли рогоза, шелестя на
ветру, подхватили ее шепот:
— Я буду ждать твоего возвращения, братец…
Она верила, что рано или поздно братец вернется домой.
Но Чайду, безнадежно влюбленный человек, медленно шел по берегу
прочь от нее, ведомый такой глупой и такой обычной для влюбленного
мечтой: найти свой дом подле его возлюбленной маленькой
герцогини.
— Давай своих устриц! — сестра отобрала у Макари ящик и увлекла
ее вглубь ресторана через коридорчик для официантов.
Макари с удивление проследила, как сестра небрежно закинула ящик
в холодильную кладовку по пути, не понимая, какая ж муха ее сестру
ужалила на этот раз и куда ж она так торопится. Явно не
работать!
Сестра дотащила Макари до проема, через который официанты
проходили в зал, распихала остальных, и протащила Макари на самое
удобное для обзора место.
— Смотри-смотри-смотри, какое представление! — мечтательно
прошептала она. — Как в театре пиеса!
За дальним столиком высокий и красивый блондин как раз брал на
руки ребе… Макари прищурилась: нет, не бывает детей с такой
фигурой. И грудь, и попа — все выдавало вполне зрелую девушку из
расы полуросликов.