— Тц. — Джавин бросила ножницы и Смешистика на стол, устало
откинулась на спинку стула. — Не надо мне ничего. Ты просто всегда
можешь сюда вернуться. Просто так. Я же... — она заколебалась на
мгновение, и в колебании этом показалась вдруг совсем девчонкой, с
броней будто сбросив года и обнажив нежную, уязвимую кожу, — скучаю
всё-таки.
Она отвернулась.
Син взял ножницы, рассеянно вырезал из валявшегося на столе
картона пару кругов, немного суетливо, криво начал наматывать
нитки.
Если не спрашивать, ты не получишь отказа.
Но и согласия тоже не получишь.
И всё-таки Сину не хватало пока духа спрашивать прямо. Пока это
не всерьез, пока это всего лишь игрушки... Игру можно длить сколько
угодно долго.
И возвращаться погреться...
Поэтому он наматывал и наматывал эти несчастные нитки. Моток за
мотком...
...а потом он вернулся в сарай и бросил Смешистика котятам.
"Дурак", — мявкнула кошка, но с царственной грацией все же
присоединилась к игре.
Глядя, как котята растрепывают его творение, Син думал, что
безнадежно упустил возможность стать мастером по бровям.
И это, к сожалению, не единственная возможность, которую он в
посмертии уже упустил.
Через пару дней он снова стоял на пороге ее дома: попытка
отвлечься музеями вышла не слишком удачной.
— Син? — удивилась она, как будто вовсе не ожидала его
увидеть.
— Слушай, а хочешь посмотреть на мою кошку?
— Кошку?
— И котят. Серый, белый, трехцветка. Рыжего раздал уже...
— Ты завел кошку? — она тактично сделала вид, что не в курсе, —
Ну даже не знаю...
— Кошка сама завелась. Мне говорили, что ее обязательно надо
знакомить с дамой.
— Тц, с какой еще дамой? — Джавин, рисуясь, осмотрела свою
видавшую виды кольчугу и рабочие штаны, которые не успела
переодеть, — Дам не вижу.
— Со своей дамой — сказал Син, — пойдем, а?
На мгновение она заколебалась.
Он был уверен: сейчас она скажет, что его дам тут уж точно нет;
и захлопнет дверь.
Если повезёт, когда-нибудь еще позовет таскать мешки
картошки.
Она слегка зарделась и неуверенно протянула ему здоровую руку
жестом женщины, слишком привыкшей к рукопожатиям.
— Ну, надо значит надо? — спросила она и вдруг неловко
хихикнула, как девчонка.
Он взял ее за руку, переплел пальцы. Ее теплые, его холодные. Не
отдернула.
Грела его кисть. Грела... Его.
И в этот момент он себя чувствовал почти живым.