– Извини, конечно, что раньше не передала, – смущенно
оправдывалась Чернобурка. – Были… м-м… обстоятельства.
– Да понимаю, Светлана Витальевна. – Я скользнул взглядом по
оттопыренному пиджачку. – Тяжело вдвоем.
Завсектором стыдливо хихикнула, директриса молча погрозила мне
толстым пальцем, и обе удалились по коридору, смутно напоминая
Коровьёва с Бегемотом. А мне в другую сторону – звонок грянул,
загоняя в классы учащихся, дисциплинированных и не очень.
– Комсорг, не отставай! – Грузной трусцой пробегая мимо, Паштет
хлопнул меня по спине, словно придавая ускорения. – Эльвира ждет
нас!
– Yes, – буркнул я вдогон, – of course…
Вторник, 24 октября. Утро
Ленинград, улица 8-я Красноармейская
Гулкие шлепки отзывались звонкими криками болельщиков, а уж
когда нападающий эффектно вколачивал мяч, спортзал сотрясался от
победного ора.
По обе стороны волейбольной сетки резко скрипели кеды, а дюжина
глаз напряженно следила за оранжевым пупырчатым дутышем, что летал
зигзагом по всей площадке.
Я подпрыгивал на месте блокирующего, сумев забить всего один
быстрый низкий мяч, да и то после хорошей доводки с приема – и
правильной подачи от Кузи.
Тамара Борисовна сама металась в азартном судействе. Свисток – и
ползала взвывает хором возмущения. Другая половина одобрительно
ропщет.
– Аут! – гаркнул Паштет, подсигивая на скамье.
– Да никакой ни аут! – взвился певучий голос Алёны.
– Не было аута, – увесисто заявила физручка, и коротко
свистнула. – Родина! Замена. Афанасьева!
Уставшая Ирка поплелась с площадки, отдуваясь, а Томка,
свеженькая и прыгучая, выбежала, едва касаясь гудящих досок пола
новенькими импортными кроссовками – папа достал.
«Обул всех, – бурно радовалась зеленоглазая, – даже
бабушку!»
– Счет: двадцать четыре – двадцать четыре!
Свисток – и команды снова закружились, затопали, заскакали… Не
помогла замена – перед самым звонком Сёма влепил нам мяч.
– Счет: двадцать четыре – двадцать шесть! Игра окончена, марш в
раздевалку!
– Да Тамара Борисовна-а!
– Марш, я сказала! – Воздев палец, физручка как будто призвала к
молчанию буйных выпускников, и до всех донесся захлебывающийся
звонок. – Слышали? На следующем уроке доиграете… Акчурина,
лови!
Яся, смирно сидевшая на груде матов в школьной форме, ловко
поймала отскочивший мяч, и сунула его между перекладин шведской
стенки. Аут.