Вера бы давно сбежала, как это
сделали все бывшие сотрудники «Гедониста», но не могла бросить
прикованную к постели мать. Увы, но матушка категорически
отказывалась покидать трактир.
Вот Вера и работала, умудряясь
помогать на кухне, обслуживать посетителей, а в перерывах между
этим убираться и закупать продукты.
И все бы ничего, но в последнее
время, управляющий трактира сильно запил и начал распускать
руки.
Вчера и вовсе Вера чудом отбилась от
его поползновений, а потом пять минут проплакала в подсобке. Больше
было нельзя, поскольку работа сама себя не сделает.
А сегодня с утра он, потирая
расцарапанную щеку, огорошил девушку известием, что если она и
дальше продолжит быть такой ханжой и недотрогой, то он вышвырнет её
саму и мать на улицу.
От гнусности происходящего Вера
потеряла дар речи и не нашлась, что ответить.
Управляющий же, жадно облапав её
своим маслянистым взглядом, ушёл в свой кабинет, сражаться с
очередной бутылкой дрянного пойла.
Весь день девушка провела словно
сомнамбула – её картина мира, за которую она так отчаянно цеплялась
последние два года, рушилась у неё на глазах.
Дважды она принесла не то блюда, что
с ней не случалась… да, пожалуй, что никогда! А один раз даже
пролила пиво на постоянного посетителя!
Молча проглотив унизительную пощечину
от местного авторитета Жоры Зуба, который глумливо потребовал,
чтобы этой ночью Вера рассчиталась за нанесённый ущерб, девушка
сбежала на кухню.
Жора Зуб не первый раз делал ей
гнусные и непристойные намеки, но каждый раз что-то в её глазах
удерживало его от активных действий.
Сегодня же, эта невидимая защита Веры
дала сбой… Слишком много навалилось на хрупкие девичьи плечи, а
рядом не было никого, кто мог бы помочь или, хот бы,
поддержать…
Этот день, как и вся её жизнь,
стремительно катился в Бездну.
Её потухший взгляд упал на
разделочный нож, и в её глазах появилась мрачная решимость.
Она лучше умрет, но не дастся этим
мерзавцам! Ни этому никчемному пьянице-управляющему, ни жестокому и
бессердечному бандюгану-отморозку!
Рука сама собой сжала рукоять ножа, а
Вера мысленно попросила прощения у матери, как её внимание привлек
доносящийся из зала шум.
Позабыв про нож, она выбежала из
кухни, чтобы стать свидетелем невероятного события.
В «Гедонист», судя по дворянскому
гербу и ауре уверенности, пожаловал самый настоящий аристократ.