Вторым оказался черноволосый парнишка из рода Фирремов, который
следил за нами в столовой. Несмотря на то, что он был младше
рыжего, отделал он того знатно. На скуле приспешника юного Ильрема
расцветал синяк, точно такой же красовался под глазом. И я не
сомневалась, что синяков на ребрах у него не меньше.
Винсент оглядел противников и сказал:
– Вы чего? Без магии... Потомки благородных.
– Мне не нужна магия, чтобы отделать этого шелудивого пса, –
вскинул голову юный Фиррем.
– Дуэли по правилам должны проводиться, – напомнил Ястер.
– На дуэли им родственники не дадут сойтись, – догадался Шон. –
Но драться в придорожных кустах ночью, после практики...
Рыжий сплюнул и прорычал:
– Пустите меня. Я отделаю этого щенка!
– Пока он тебя отделал, – осадил парня Ястер. – Гуасин и Зайтен
устроят разбирательство.
Шоннерт выпустил юного Фиррема и посоветовал:
– Шли бы вы домой. Альберта мы до общежития проводим.
Ага! Все-таки он Альберт. Фиррем задрал подбородок, скосил глаза
на своего противника и процедил:
– Ты не пара моей сестре. Чтобы я тебя около нее больше не
видел.
После этого он развернулся и пошел в другую сторону. Чуть позже
раздался удаляющийся топот копыт.
Я смерила рыжего насмешливым взглядом. Даже в этой дикой стране
у парней такие обычные поводы для драки. Но сестричка у этого
Фиррема красивая, а рыжий, похоже, родом не вышел. Интересно, кем
они приходятся тому Фиррему, который требовал браслет от матери
Шона и Шияссы?
Ястер несколькими изящными жестами сплел пару заклинаний.
Учитывая, что руки и пальцы у юноши были скорее подстать
крестьянину, а не благородному, я не ожидала от него столь тонкого
искусства.
– К утру заживет, – удовлетворенно кивнул Ястер. – Топай в
общежитие.
Рыжий поправил воротник рубашки и ушел. Винсент проводил его
взглядом и негромко сказал:
– Интересно, а что по этому поводу думает юная леди Фиррем?
– Неинтересно, – отрезал Шон. – Особенно тебе. Идем, Шиясса.
Испугалась?
Я отрицательно мотнула головой. Но пошла рядом с Вином. Кажется
то, что сестра липнет к другу, Шоннерта полностью устраивало. Как и
самого Винсента. Хмурый привратник пометил в свитке время, когда мы
вернулись, и пропустил нас.
В комнате я сбросила рубашку и тщательно осмотрела прокушенное
псом предплечье. Следы от клыков почти затянулись. Я обхватила
руками колени и начала мысленно перебирать события прошедшей ночи.
В груди затухало жжение после пробуждения золотой искры. Я снова не
чувствовала свой некромантский дар. И мысль о том, что я больше не
смогу его пробудить из-за того, что сделала эльфийка, пугала.