Издалека виднелось, как высоко поднимается грудь перепуганного Исаака, как он тяжело дышит. Это тоже выглядело забавным. Хольт сильнее вгляделся в его лицо, затем кивнул на табличку кафе и улыбнулся, снова посмотрев на него. Дрожа, Исаак замотал головой и скрылся в прохладном мраке подъезда. Он еще долго висел на ручке двери, как будто пытался ввернуть ее в проем и забаррикадироваться. Потом отпустил, не зная, куда себя деть, побежал вверх по лестнице и притаился около перил.
Из квартиры вышел мужчина интеллигентного, но очень нервного вида:
– Молодой человек, – обратился он к Исааку, отодвинув того за плечо, – вы чего тут расселись?
– Я? – побелел тот. – Мне здесь… здесь друг мой живет. Я к нему. Жду.
Не дослушав, мужчина спустился вниз, приоткрыл дверь. За ней уже стояла фигура в фуражке. Исаак, не долго думая, понял, что это Хольт: «Да когда это закончится?» Не отдышавшись, он резко соскочил с места, замешкался: «Он знает, где я. И мог увидеть». Еще выше подниматься нет смысла, вниз нельзя. Исаак обернулся и увидел, что мужчина, который пошел навстречу Хольту, не закрыл за собой квартиру. Мимолетная удача.
«Так, это второй этаж. Не убиться, зато можно слезть». Он не стал также закрывать дверь, ловко пролез в оставленную щель и оказался в пустом коридорчике. Негромко играл первый венгерский танец Брамса.
– Ты уже пришел, милый? Так быстро. Ничего не случилось?.. Урши, солнышко, – это говорилось потише, – ты уже достала шторы?
Мучительно вспоминался общий вид длинного дома. Да, здесь должен быть балкон. На цыпочках Исаак пробрался в ближайшую комнату, потом широкими бесшумными шагами к узкой открытой дверце и в угол небольшого пятачка балкона. Он просвечивался дырявыми перильцами, и спасения нигде не предполагалось.
Исаак набрался смелости, посмотрел сквозь них. Внизу рядом с Гефелем разговаривал мужчина из подъезда, а на балкон смотрел Хольт и все также улыбался. Он поднял одну руку, сложил пальцы в виде пистолета: «Бах!» – выстрелил Исааку в лоб. Жест являлся исполнением обещания, данного офицером две недели назад. По его милости он все еще оставался жив. Но это не радовало Исаака, ему вообще ничто сейчас не нравилось. Единственное, слезать было несложно – по выступу, на козырек подъезда и вниз.
Приближалось что-то громоздкое, но легкое. Оно приятно шелестело и волочилось. Обернувшись, он увидел огромный колтун светлого цвета штор, который несла девушка, его ровесница. Она подкинула колтун немного вверх, чтобы не запнуться за кусок, тянувшейся за нею, вздохнула и посмотрела в угол, в который вжимался Исаак. Брамс слышался громче, да и все вокруг точно наполнилось звуком и красками. Страх другого рода.