– Пошли ко мне, – предложил я другу. – Котят наших посмотришь.
– Пошли. А интересно, на девятое мая училка нас заставит окопы рыть?
– Я откуда знаю?
– Смотри, что я нашел, – когда мы шли через конторский сад, готовящийся через две-три недели выстрелить белыми и розовыми зонтиками, манящими майских жуков, похвастался я. – Пятнадцать копеек.
– 53-го года, – Андрюха с интересом осмотрел мою находку. – Повезло тебе. Старые монеты в цене. Поменяемся на что-нибудь?
– Нет, – хотя меняться после прочтения «Тома Сойера» я очень любил, но отдавать редкую денежку было жалко. – Начну коллекцию собирать.
– Если передумаешь, то скажи.
Придя домой, мы увидели отца, важно, как вожак макак-резусов, сидящего за столом в прихожей и плотно закусывающего. Перед ним стояла ополовиненная бутылка водки и лежала доска с порезанным салом, чесноком и луком.
– Привет, пионеры! Чего так рано? – весело осклабившись зубастой акульей пастью, спросил он.
– Так праздник же сегодня, – отрапортовал я. – День космонавтики.
– Молодцы. И как отметили?
– Провели субботник.
– И все?
– Боролись с израильской военщиной.
– Это похвально, как говорится, сын достойный своего достойного отца.
– Еще я монету нашел, – ободренный похвалой, признался я, протягивая ее отцу.
– Монета это хорошо. Это даже, можно сказать, чудесно, – он осмотрел мою находку. – У меня тоже была когда-то монета, так матерые филателисты ходили ко мне по ночам. И космонавтика это хорошо. Меня чуть в космонавты не взяли, но потом передумали, а так бы быть тебе сыном космонавта, – потрепал папаша меня по волосам.
– Ты бы как Гагарин был? – уточнил я.
– Может даже лучше. Я же Гагарина видел, вот как вас, – глядя в наши наливающиеся неприкрытым восхищением глаза, соловьем заливался отец.
– Правда? – спросил я.
– Юру Гагарина? – уточнил Андрюха.
– Конечно, Юрку Гагарина. Других же не было, – кивнул головой и по-ленински монументально задрал руку. – Простой такой парень, вроде меня, ну, может, чуть попроще… Уму непостижимо, как благодаря руководящей роли партии и лично Никите Сергеевичу Хрущеву простой русский парень попал, как говорится, не на Колыму или за Можай, а на околоземную орбиту, – он, склонив голову, как сыч, посмотрел на нас.
Терзаемый шустрым червячком сомнения, приползшим на смену бесу, я начал лихорадочно вычислять. Отец 1957 года рождения, а Гагарин погиб году в 68-69-м где-то.