Я хотел удивить ее. Я представлял ее счастливое лицо, как ее нежные пальцы касаются агрессивного металла, но она лишь грустно посмотрит на мои старания, и жесты ее будут говорить, о том, что цветы мои мертвее всего мертвого и даже не прикоснется к ним, лишь поцелует мои мозоли.
Впрочем, это было не так и важно. Важно то, что сейчас она совсем рядом, в одной комнате. Она, как и обещала, приехала, как только спрячется солнце.
Я растопил печь, поставил чайник, выложил румяную выпечку. Постелил до ее приезда новые простыни, на всякий случай, вдруг ей захочется остаться, а себе бросил старую шкуру медведя у печки. Не знаю, откуда она у моего деда, но он часто рассказывал, как ему приходилось однажды жить в лесу одному.
Моя подруга сразу же расположилась на этой шкуре с горячей чашкой ароматного чая. В кипяток я бросил ромашку, душицу, пару шишек, немного мяты и веточку лимонника. На улице показались явные признаки зимы, периодически пролетал снежок, потому, моя любимая была одета в теплое шерстяное платье, камзол едва ли не на пару размеров больше ее самой, тяжелые сапоги и платок.
Поставив на печь ее тяжелые сапоги, я задержал на ней взгляд, она будто переживала какие-то внутренние перемены. Она сидела, вглядываясь в потрескивающие дрова, грела худощавые босые ноги, и иногда вздыхала, перебирая длинными тонкими пальцами по чашке.
Я сел позади нее, она навалилась, на меня положив голову мне на плечо. Я не знал о чем она думала, но надеялся, что, как и я, она чувствовала уют и обволакивающее тепло внутри.
Я представлял, как в возможном будущем я буду уходить на работу, приходить весь грязный и пахнущий ливнем, а дома меня будет ждать она, наклонившаяся достать булочки, вытирающая подолом муку с раскрасневшегося лица. По дому, будет бегать, вырезая из старых газет картинки наш сын, и прижавшись к ее юбке, будет стоять наша дочь.
В порыве нежности я провел рукой по ее щеке, она поцеловала мою ладонь. Я вновь коснулся губами ее плеча, и в этот раз получил взаимное объятие. Наши губы сливались в постоянных поцелуях, а минуту погодя и наши тела приобрели общий темп.
Мои рыжие кудри затерялись в ее прямых длинных волосах цвета смолы, ее пышная грудь утонула в моих ладонях, ее бедра полностью слились с моими.
Я еще долго смотрел, как вздымается ее грудь, как слегка раздуваются ее милые узкие ноздри при выдохе, она сладко спала, а в мою голову ударила безумная идея. Вот он выход!