Я спал и бредил. Предо мною
Тянулись мысли чередою,
Седая масса, без просвета.
Где солнца луч? Мне нет привета.
Я спал, но чувствовал и знал:
Вот мой порог. За ним – провал.
А дальше – СУД…
Но вот меня несут.
Куда? Зачем? Лечу несмело,
Летит душа, покинув тело.
Внизу всё те же облака,
Но солнце нежит их бока.
Парю легко, как будто птица.
Но где же Божия Светлица?
Да вот она. Небес эфир.
Светлица Бога – целый Мир.
А где ж Он сам? Но Бог сам – Вечность,
Он бесконечная конечность,
То нет Его, то явит вдруг
Свой уплотнённый Божий Дух.
И души, души, всюду души,
От их стенаний рвутся уши.
От слёз и стонов всё сжималось,
Душа моя – сплошная жалость.
Душой я слышал и смотрел,
Хоть тела больше не имел…
Но вот всё замерло вокруг:
Спустился с неба Божий Дух,
Переливался образ некий,
Напоминая человека.
Вокруг недвижно, как литые,
Собрались ангелы, святые,
И сыновья: Адам, Иисус.
Средь них, не разжимая уст,
Мария, мать Христа, стояла,
Лучи надежды излучала,
Христова Духа благодать.
Я в ней искал сестру и мать
И в пору всю, как шёл экзамен,
Я возвращался к ней глазами.
(Хотя – уж не секрет большой —
Не телом видел, а душой).
В сторонке, наклонясь понуро,
Стояла чёрная фигура:
В плаще запахнутом, как грек,
Какой-то странный человек.
Я, глянув, будто бы проснулся,
Я всей душою содрогнулся.
Я будто бы нашёл искомое,
Давно забытое знакомое,
Остановился оглядеться.
Как будто защипало сердце
Виной знакомою, забытою,
Навеки, кажется, зарытою…
Услышав совести укол,
Глаза на Деву перевёл.
Но дрогнула святых толпа:
Мне голос светлого Столпа: