Исключение составляла ступенчатая пирамида, тайна которой не давала покоя Руту – пирамида, сложенная из массивных гранитных блоков, ничем не цементированных, но обтесанных так тщательно, что щели между ними были почти незаметны. Вскоре после прибытия на Дикантропус Рут обследовал пирамиду со всех сторон, тщетно пытаясь найти какой-нибудь вход.
Когда, наконец, он взял атомный резак, чтобы выплавить отверстие в граните, внезапно собравшаяся толпа туземцев заставила его отступить – пользуясь примитивным «переговорным жаргоном», туземцы объяснили, что проникать в пирамиду запрещено. Рут неохотно подчинился их требованиям, но с тех пор поглощавшее его любопытство только усугубилось…
Кто построил пирамиду? Формой и пропорциями она напоминала зиккураты древней Ассирии. Обработка гранита свидетельствовала о навыках, очевидно неизвестных туземцам. Но если пирамиду создали не туземцы – то кто? Тысячу раз Рут перебирал в уме всевозможные гипотезы. Следовало ли считать туземцев дегенерировавшими потомками некогда цивилизованной расы? Если так, почему не было никаких других руин? И в чем заключалось назначение пирамиды? Что это – храм? Мавзолей? Сокровищница? Может быть, в нее можно было проникнуть по подземному туннелю.
Рут стоял на берегу озера, глядя в пустынный горизонт, и все эти вопросы автоматически копошились у него в уме, хотя уже потеряли первоначальную настойчивую остроту. В данный момент его мысли обременяла необходимость умиротворения супруги. Некоторое время он колебался: следовало ли подойти и снова поговорить с ней? Может быть, она уже поостыла, и будет не прочь поболтать? Рут обошел вокруг пруда и остановился, глядя сверху на ее блестящую черную шевелюру.
«Я сюда пришла, потому что хотела остаться одна», – ровно и размеренно произнесла она, и ее безразличие испугало Рута больше, чем любое оскорбление.
«Я подумал… что, может быть, тебе захочется поговорить, – промямлил Рут. – Мне очень жаль, Барбара, что тебе здесь не нравится».
Она не ответила – только поплотнее прижала затылок к стволу дерева.
«Мы вернемся домой на следующем транспортном корабле, – пообещал Рут. – Когда он должен прибыть? Я запамятовал».
«Через три месяца и три дня», – обронила Барбара.
Переминаясь с ноги на ногу, Рут краем глаза наблюдал за ней. В Барбаре появилось что-то новое. Ни слез, ни упреков, ни гневных восклицаний – этого уже было предостаточно.