Я не успел опомниться, как остался один, глубоко, очень глубоко неудовлетворенным.
— На столе подарок для тебя. С днем рождения, жена, — крикнул ровно. Не так собирался преподнести его, но Майя сама виновата. Жена меня от тела отлучила, смешно! Она мне принадлежит. Мне. Я имею право на супружеский долг, но... Не в моих правилах принуждать к сексу.
Я обмотал бедра полотенцем и взял бритву, ровняя отросшую щетину до брутальной небритости.
Жена вернулась ко мне минут через пять. На руках браслеты и кольца. Мне нравилось, когда она сразу надевала подарки: это уважение, благодарность и почтение. Я взял один комплект из белого золота, второй из розового. У Майи была странная, но симпатичная привычка на правой руке носить золото одного цвета, а на левой другого — никогда раньше такого не видел.
— Спасибо, Адель. Мне очень нравится, — застыла за моей спиной: сорочка, надетая на влажное тело, сексуально облепила высокую грудь. Я смотрел на острые пики сосков, натянувшие ткань.
— Разве так благодарят мужа? — вкрадчиво поинтересовался, поворачиваясь к жене.
Майя шагнула ко мне и, встав на носочки, потянулась к щеке. Да еб! Ну уж нет!
Я легко подхватил ее под ягодицы и забросил ноги себе на поясницу. Рот закрыл агрессивным поцелуем, полотенце само слетело с бедер.
— Адель… — дал вздохнуть, когда завалились на кровать. — Не над...
— Так благодарят мужа, — прервал, потершись головкой о промежность. Майя ахнула, когда вздернул тонкие запястья высоко над головой, затем снова целовать начал. Она... Она не отвечала. — Ну что еще?! — возбужденно и нетерпеливо.
— Я не хочу. Больше не хочу, Адель.
— Что значит не хочу? — поднялся на руках. Она только смотрела огромными светлыми глазищами. Я просунул руку между нашими телами и коснулся ее внизу. Не сухая, но и не течет. Я скатился с жены, судорожно восстанавливая дыхание. Я весь вечер ее хотел — и что?!
Майя поднялась, села в постели, поправляя сорочку, пряча крепкую грудь.
— Куда? — схватил за руку, когда попыталась встать. — Мне сейчас что, дрочить? — кивнул на член, который и не думал падать. — При живой жене?
— У тебя и любовница не мертвая, — попыталась высвободиться. — Поздно, я спать хочу.
— Понял, сегодня дрочить, — сузил глаза и дернул тонкую бретельку, обнажая одну грудь. Я смотрел на нее и удовлетворял себя. Майя попыталась отвернуться. — Смотри, — хрипло приказал. — Это... последний... раз... когда... я... позволяю... сказать... тебе... нет, — и я кончил. Чистая физиология, не удовольствие, а сублимация.