Здороваюсь с попутчиками, застилаю свою полку. Белье чуть
влажное — неумирающая железнодорожная традиция. Врубаю какое-то
кино — и почти сразу засыпаю, снимаю наушники уже в полусне.
Будит меня полный ужаса женский вопль. Вскакиваю с полки и в два
прыжка оказываюсь в коридоре.
Подтянутая дама в аккуратной пижаме отчаянно кричит, закрывая
лицо ладонями. К ней уже подбегает проводница:
— Что случилось? Вам плохо?
— Он… он… — бормочет дама, не отнимая ладоней от лица. — Что он
со мной сделал?
— Кто — он? Что сделал? Что случилось? — бессмысленно кудахчет
проводница.
Дама опускает руки. Вздрагиваю: над ее лицом словно поработал
безумный авангардист, до смерти ненавидящий все живое. Нос свернут
набок, щеки страшно перекорежены, один глаз закрыт сползшей со лба
кожей… Крови при этом ни капли, и синяков нет. Даром?
Из закрытого купе раздается ор — мужской голос:
— Си-идеть, твари! Дернетесь — изувечу! Рожа набок съедет…
— Он пьяный, — всхлипывает дама. — Я ему… замечание сделала, а
проснулась уже вот такой… Господи, ужас какой! За что мне это…
— Сейчас-сейчас, полиция уже идет из штабного вагона, — суетится
проводница, как будто изуродованной даме это чем-то поможет.
Спрашиваю:
— Есть еще пассажиры в купе?
— Да, вагон полон… — растерянно отвечает проводница. — Две
девчонки там. И полтора часа до крупной станции со спецназом…
Вбегают полицейские, один из них волокет стальной противодарный
щит.
— Кто сюда сунется, изувечу! — орет мужик в купе. — А если со
щитом попретесь, то по одной из этих шалашовок вдарю! Вот стечет
рожа ейная набок — будет знать, как задницей вертеть!
Из-за двери доносятся женские рыдания. Какой же мерзкий у этой
гниды Дар…
— Может, он блефует? — тихо спрашивает один из полицейских. —
Сколько может идти восстановление такого Дара?
— Вы когда ему замечание сделали? — спрашивает даму
проводница.
— Как только поезд отправился… Он сразу достал водку свою
вонючую.
— Шесть часов прошло, значит…
Хреново. За шесть часов такой Дар вполне мог и восстановиться.
Формально это не такое уж мощное физическое воздействие —
фатального вреда здоровью нет; вряд ли учитывается, сколько значит
лицо для человека, тем более для женщины.
— Через полтора часа станция, — говорит полицейский, прижимая к
себе щит. — Эвакуируем вагон, пустим газ…
Из купе раздаются рыдания и мужской ор: