— Сидеть, шлюха! А то ка-ак изуродую! И так косорылая, а станешь
еще краше!
Так, ясно-понятно, полтора часа ситуация не продержится. Только
бы этот говнюк не ударил с перепугу по заложницам… но придется
рискнуть. Вызову огонь на себя, благо мне-то что сделается. Говорю
проводнице:
— Давайте ключ.
— Он же вас… ну эта… по вам ударит, — бормочет женщина.
Некогда объяснять. Подмигиваю:
— Ничего, я ж мужик, мне не страшно. Меня девки не за морду лица
любят. Давайте ключ, а то этот псих девчонок изувечит. А
отвечать-то вам!
Последний аргумент действует. Полицейские неуверенно кивают, и
проводница отпирает дверь. Резко отодвигаю створку в сторону, шумно
вваливаюсь и ору:
— Что, тварюга, только с бабами воевать можешь?!
Все таращатся на меня. Слева — две вжавшиеся в стену девчонки,
справа — расхристанное лохматое чмо. Это очень хорошо, что
лохматое. Хватаю придурка за шевелюру и со всей силы бью лицом
сперва о столик, потом об оконную раму. Еще раз, и еще. Он пытается
дергаться, но куда пьяному дегенерату против боксера-разрядника?
Чувствую движение за спиной — девчонки догадались убежать,
молодцы.
Ору проводнице:
— Дверь! Закрывай дверь, дура!
Снова прикладываю подонка об оконную раму — на этот раз
затылком. Не в полную силу — нет задачи пробить ему череп все-таки.
Хорошо бы оглушить, но тут я не спец. Любой парень из команды Ветра
точно рассчитал бы, но я рисковать не буду. Убьешь еще случайно эту
гниду — доказывай потом, что не превысил необходимую
самооборону.
Отбрасываю пьяного придурка на его полку. Вытираю руки казенной
простыней. Псих скулит и шевелится. Эх, все-таки не оглушил я его.
Что ж теперь, караулить полтора часа до станции, чтобы еще кого не
изуродовал? Купе, наверно, снаружи не запирается, не тюремный вагон
чай. А так хотелось выспаться в дороге…
Пьянь шевелится, поворачивает ко мне лицо. С удовлетворением
отмечаю, что выглядит он ненамного лучше дамы из коридора. Бедная
женщина, надеюсь, эти жуткие спецэффекты временные… или по крайней
мере РЖД оплатит ей пластическую операцию.
— Лежать, мразь! Попробуешь встать — получишь вторую порцию.
— Т-ты что такое?.. — бормочет мужик. — Т-тебя же нет, тебя
н-нету… Тебя не должно быть.
Похмельный бред… или нет? Да, значит, он успел вмазать по мне
своим гнусным Даром. Сам-то я использовал Дар на свободной от Дара
всего однажды, будучи пьяным в стельку, потому плохо помню свои
ощущения. Но в Штабе мою устойчивость тестировали много раз, и
применявшие на мне Дар так описывали этот эффект: ты словно бы
поднимаешься по лестнице в полной уверенности, что сейчас будет
очередная ступенька — а ее нет, и усилие уходит в пустоту. Бойцы
чуть иначе формулировали: бьешь по груше со всей силы, а она раз —
и голограмма.