Младшие дети с новой силой начинают хныкать. На меня накатывает
горячая волна головной боли — слишком высокая концентрация слез
вокруг за последние сутки.
— Пожалуй, у меня больше нет вопросов.
Ни черта я не выяснил, но явно от этой семейки сегодня толку
больше не будет. Да и от меня, если начистоту.
Никита выходит провожать меня к воротам, хотя вроде они
автоматические и открываются с пульта.
— Пожалуйста, не надо больше приезжать, — тихо говорит он. — Не
найдете вы Венди. Только малышню зря расстраиваете.
— Почему ты так думаешь? Если щенок нашел укрытие, он может быть
еще жив. А может, его кто-нибудь приютил.
— Нет. Говорю же, не надо больше искать…
— Да что случилось? Говори прямо.
Парень молча качает головой. Черт, холодно стоять на ветру…
— Если ты хочешь, чтобы я прекратил расследование, объясни мне,
почему его следует прекратить.
— Потому что… ну, в общем, нет больше Венди.
— Ты знаешь, что с ней случилось?
— Женечка с ней случился. Отчим мой. Со всеми нами он случился,
а с Венди — больше всех. Короче, мы в Италию в марте собирались
поехать. Вместе, всей нашей большой счастливой семьей, — мальчик
криво усмехается. — Мать билеты взяла, гостиницу забронировала. А
потом выяснилось, что с Венди в салон самолета нельзя, а в багаже
везти — стремно. Малышня без нее отказалась ехать, вот мать и
намылилась сдавать билеты. А Женечка уже губу раскатал, как он по
еврораспродажам будет гулять с маминой кредиткой. Своих-то денег у
него ни шиша.
— И куда, по твоей версии, он мог деть собаку?
Мальчик хмуро смотрит в сторону:
— Я сам видел, как он пытался утопить Венди в бассейне. Бросал
ее туда, она барахталась… Я вошел, и он тут же нырнул за ней, будто
просто играл.
— Почему ты не рассказал матери?
— Да что ей расскажешь… Она кипятком писает от этого пижона.
Ничего плохого о нем и слышать не хочет. Так что вы уезжайте,
пожалуйста. Честное слово, нечего тут искать.
В машине включаю печку на максимум и все равно долго не могу
согреться. Ну и семейка… На работу сегодня больше не поеду. Хватит
уже, наработался.
Меня ждет моя собственная семья.
***
— Мам, сваргань мне кофейку, а? — гундит Олег.
Мама вскакивает со стула и бежит к кофе-машине. Я
вскидываюсь:
— Да ты офонарел, Олежа! Сам жопу от стула оторвать не можешь?
Тебе же не три года!
Брательник обиженно надувает губы. Мама, как всегда, вступается
за него: