— Берусь.
Не в том мы сейчас положении, чтобы перебирать харчами. То
есть я-то не бедствую, но вот если меня снова сдернут в Москву,
фирма этого может и не пережить.
— Вот и славно. Жаль было такой заказ сливать, пусть хоть
соседям поможет. Список документов для кадров скину
сейчас…
В улыбке Марии сквозит что-то вроде«спасибо, до
свидания». Она поворачивается к монитору.
Решаюсь:
— Может, после работы повидаемся?
Мария не сразу, будто нехотя отрывается от экрана,
поворачивается ко мне и качает головой:
— Саша, ты правда классный мужик, и хорошо же нам
было…
— Это то, что идет перед«но», так?
— Так. Это никуда не приведет нас обоих. А работать
помешает. Ну зачем это все говорить, ты же сам все прекрасно
понимаешь.
В ее голосе нет привычной уверенности — похоже, она
убеждает скорее себя, чем меня.
Пожимаю плечами. Вроде понимаю, но… Конечно, тухлое это
дело — мутить с женщиной, когда сам не понимаешь толком, чего
хочешь. Плакат«Мир открывает двери перед
тем, кто точно знает, куда идет»по-прежнему висит на стене. Эх, прислонял я хозяйку кабинета
к этому плакату спиной, было дело. А теперь-то что… не знаешь, куда
идешь — так и не ломись почем зря в двери, открыты они или
нет.
Это правильно.
Но поступать правильно и быть собой — разные
вещи.
Иду к двери кабинета — затем, чтобы прикрыть ее и
вернуться. Обнимаю Марию, и она не отстраняется. Целую в
губы.
Я знаю — она не так безупречна, не так холодна, не так
расчетлива, как старается показать.
— У тебя? Сегодня?
Мария выдыхает:
— Черт с тобой. Сегодня. У меня.
***
— Родственники за границей имеются?
— Ч-что? Нет, нету…
Грымза сурово смотрит на меня сквозь очки в металлической
оправе. Выглядит она как постаревшая версия тетки с советского
плаката«Не
болтай!»
— Какой Дар?
— Да вот, знаете, мигренями мучился. Теперь
прошли.
Удобная ложь — это недоказуемо.
— Знание иностранных языков?
— Английский С1, немецкий А2.
— Мы тут не в морской бой играем, молодой человек. Со
словарем или без словаря?
— В смысле — без словаря? Словарь всегда
пригодится…
Ведьма поджимает губу. Чувствую себя отбившейся от рук
молодежью, потерянным поколением практически.
— С какой целью устраиваетесь в наш НИИ?
— Да вот как-то… — хлопаю глазами с подкупающей, как я
надеюсь, беспомощностью. — Работа нужна, и тут как раз Арсений
Петрович позвал лаборантом. Стабильность, говорит, и условия
хорошие… социальные гарантии опять же. В частных-то фирмах вы
знаете, как оно — все соки выжмут, а как только станешь не нужен,
мигом на улицу выставят. Я там работал честно, но после Одарения
предложили