Конечно, мама с Натахой помогали Олегу отойти от того, что с ним
случилось, но все равно я переживал за засранца — как он там без
живительного пенделя от старшего брата? Сейчас он лечился в дневном
стационаре с диагнозом «нервное истощение».
И больше всего я скучал по Оле… да и не по ней одной, если уж
начистоту. Впрочем, тут все было и оставалось сложно. Тем важнее
вернуться домой, чтобы со всем этим как-то разобраться.
Нет, конечно, если бы я понимал, что деятельно служу Родине и
человечеству, то пережил бы и разлуку с семьей, и потерю контроля
над бизнесом. Но если начистоту, с первого дня и до сегодня я был
совершенно бесполезен. Чувствовать себя пятым колесом осточертело,
и я решил поднять вопрос о своем возвращении домой — разумеется, в
полной готовности в любой момент подорваться ликвидировать
катастрофу, о которой все равно неизвестно, где она разразится и
когда… да и разразится ли вообще.
Вопрос о моем статусе и местонахождении зависел от трех человек.
Славная и безобидная на вид психологиня Аля была одним из них.
— Понимаю тебя, Саша, — легко соглашается она. — Знаешь,
пословица такая есть — «хуже нет, чем ждать да догонять». Это очень
меткое наблюдение за человеческой природой. Ожидание в состоянии
готовности выматывает не меньше, а по-своему даже и больше, чем
активная деятельность. Однако нам надо продолжать опыты по передаче
Дара…
— Но ведь каждый раз одно и то же! Кто бы сюда ни приходил, мы
тупо пыримся друг на друга — и ничего не происходит. Сколько уже
говорил, не знаю, как это получилось тогда. Может, дело все-таки в
Надежде? Ее не нашли?
Аля разводит руками:
— Нет, и сомневаюсь, что найдут… Никаких следов. Та квартира
была снята на чужое имя. Паспортом она не пользуется — возможно,
уже живет по новым документам. В мире технического персонала это
несложно. Там вообще много такого, чего мы даже не представляем
себе. Уборщицы и безо всякого Дара обладают невидимостью, никто
никогда не обращает на них внимания. Спецслужбы всего мира давно
привлекают их как агентов, а тут, видишь, сами же спецслужбы
уборщицу не могут найти. Так что у нас теперь есть только ты… и
твой брат. Я созванивалась с его лечащим врачом сегодня. Его
состояние стабилизировалось.
— Я хотел бы сам убедиться в этом. По телефону мы общаемся, но
это не то.